Для нее пока нет других врагов и другого зла. У нее впереди еще долгая и трудная дорога к себе.
Глава 3. А куда они денутся
Супротив милиции он ничего не смог.
Вокруг простирались цветные полотнища, брезгливо вздрагивающие, когда Игнациус пронзал их.
Искрились белоснежные разломы пластов Реальности.
Вспыхивали и гасли привычные картины Межреальности.
Снова возникали пласты, слои, полотнища и нити.
Иногда он видел чьи-то огромные лица. А временами буквально физически ощущал на себе чьи-то взгляды, наполненные бессильной ненавистью. И однажды, встретившись с таким опаляющим взором, он вдруг понял, что это Павшие глядят на него, не в силах ни остановить его полет, ни воспрепятствовать возможному переносу Клару.
И он понял, что все его планы о мести рухнули. И что все это — не дело рук Павших, а вмешательство совсем иных, куда как более могучих сил, намерения которых он понять не мог.
Иногда его проносило сквозь потоки куда-то несущегося и причудливо завихряющегося пространства, а временами он с головой нырял в Реку Времени, и резвящиеся в ней Драконы Времени торопливо уступали ему путь и провожали задумчивыми взглядами.
Вот вдали появилась разрастающаяся и закрывающая обзор стена. Игнациуса несло прямо на нее, и он изо всех сил сжал руки и ноги, стараясь замедлить свой полет. Но все его усилия оказались тщетны. Он с чмокающимся звуком влепился в стену и начал продавливаться сквозь нее, постепенно теряя скорость. Вокруг царил неясный сумрак, и Игнациус не мог определить ни того, с какой скоростью он несется, ни того, сколько времени длится его путешествие.
Да и как можно говорить о прошедшем времени, если он то с головой погружался в Реку Времени, то скользил по самому мелководью, то в ее петлях его несло против течения или поперек, а часть пути он проделал вообще вне нее.
Но вот наконец стена вокруг него лопнула, и он оказался лежащим на старом кожаном диване в комнате деревянного дома.
Поднявшись с дивана, он осмотрелся.
Небольшая комнатка, в которой находился диван, старое зеркало в углу, стол у открытого окна, да вешалка на стене напротив дивана, увешанная старой одежкой.
Судя по слабо темнеющему беззвездному небу было или раннее утро или ранний вечер.
Игнациус пошел было к окну, чтобы осмотреться, но внезапно раздавшийся за дверью голос и шаркающие шаги заставили его изменить свои планы. Накинув заклятие невидимости, он по привычке проверил его действенность, глянув на руку. Рука было отчетливо видна. Он сосредоточился и повторил заклятие. Ничего не изменилось. Значит, здесь это заклятие не действует. Такое бывает, но придется искать укрытие.
Оглядевшись и отказавшись от мысли спрятаться под столом, укрывшись скатертью, он на цыпочках подкрался к вешалке и скользнул за висящие на ней зипуны. Стоя в этом импровизированном укрытии, он быстро проверил заклятия. Ни одно не работало. То ли на него так подействовал перелет, то ли это было такое место.
Дверь отворилась, и в комнату, шаркая валенками и тяжело опираясь на палку, вошла древняя старуха. Прошаркав до стола она сняла скатерть и аккуратно сложила ее. Потом, кряхтя, наклонилась и стала сворачивать половики, лежащие на полу. Окончив, она, упираясь рукой в поясницу, тяжело разогнулась и, повернувшись к дверям, басом произнесла:
— Васька, ты где там шляешься, ирод окаянный. Опять сметану воруешь. Гляди, клюкой-то попотчую.
В комнату, бесшумно ступая на задних лапах, вошел огромный полосатый кот.
— Какую сметану, ежели у тебя все под замками, сквалыга старая. Мышонок тама бегал, ну я его и приструнил. А то погрызет чего, а мне отвечать.
— Ладно. Вот возьми половики да скатерть. Вытряси да повесь на ветки. Пущай проветрятся. Погоды ноне вроде хорошие. Пущай несколько дней повесят. Да потом и зипуны туда же перетаскай. Отсырели поди. Кабы не погнили. А я пойду на печке кости погрею. Ломит что-то. Не иначе скрозняк прохватил.
Старуха вышла из комнаты. Было слышно, как она где-то рядом отпирает замок. Кот, сморщив нос, взял половики и скатерть и вылез в окно. Игнациус услышал, как за стенкой старуха вскарабкалась на печку и начала на ней умащиваться, ворча под нос.
Пригнувшись, Игнациус прокрался к окну и выглянул. У дальнего конца двора, огороженного могучим забором, кот вытряхивал половики.
Посреди двора, вольготно раскинув ветки, стоял огромный дуб. На нижней ветке уже висела скатерть. Кот подошел к ветке и начал вешать на нее половики.
Поняв, что тот сейчас вернется за зипунами, Игнациус быстро огляделся.
Спрятаться было негде.
На цыпочках выглянув из двери, он был страшно разочарован. Там была прихожая, из которой вели четыре двери. На двух висели замки, третья вела в отхожее место, а четвертая в комнату, куда ушла старуха.
Игнациус глянул в окно. Кот уже повесил половики и теперь стоял у колодца, болтая с кем-то. В окно не вылезти. Прятаться в уборной было ниже его достоинства, и Игнациус метнулся к дивану. Сдвинув сиденье, он втиснулся в ящик для белья и задвинул над собой сиденье.
Было слышно, как в окно мягко впрыгнул кот и стал снимать рухлядь с вешалки. Вдруг откуда-то сверху донесся приглушенный сиплый голос:
— Васька, бабка где?
— А ты сметану принес?
— Принес, принес, вымогатель. Вот держи, целая крынка.
— Она у себя, кости греет. Так что до утра не хватится. Опять потащишь? У тебя же свой есть.
— Мне сейчас два нужно. К утру верну. Помоги-ка на спину взвалить.
Было слышно, как около дивана кто-то грузно приземлился на пол. Потом Игнациус почувствовал, как диван поднимают.
— Тяжеловат что-то сегодня. Ну, ладно, бывай.
Диван плавно подпрыгнул и полетел по воздуху, судя по всему беспрепятственно пройдя сквозь стену.
«Значит, магия здесь есть», — подумал Игнациус. «Похоже похититель диванов левитирует. А почему же тогда моя не действует? Или она только в доме не действовала?». Решив пока не проверять, чтобы не привлекать к себе внимания, он растопырился внутри дивана, чтобы меньше трясло. Как он понял по ритму тряски, диван лежит на спине похитителя и тот тяжело дышит, поднимая диван могучей спиной на вдохе и опуская на выдохе.
Путешествие длилось уже около получаса. Наконец они пошли вниз и, судя по звуку, похититель приземлился на твердую поверхность. На мгновение замер, а затем, судя по рывку и сопровождавшим его не вполне приличным высказываниям, метнулся за угол.
— Модеста принесло, — пробормотал похититель. — И чего дома не сидится? Рабочий день уж давно кончился. Не иначе, как охрану проверять приехал. Черт. Придется через окно карабкаться.
Пройдя вдоль стены, похититель подпрыгнул и начал медленно подниматься вверх. И только сейчас до Игнациуса дошло, что здесь говорят не на языке Долины, и не на языках других Миров, каких он знал превеликое множество, а на совершенно незнакомом языке, который, тем не менее, он почему-то прекрасно понимал.
Тем временем подъем окончился, он услышал звук открываемого окна и диван стали просовывать в комнату. Потом, похоже, похититель перелетел над диваном, потому, что его сопенье послышалось уже с другой стороны. Когда диван, судя по наклону, был уже практически весь втащен и только одним концом лежал на подоконнике, Игнациус услышал звук открываемой двери и уверенный начальственный голос произнес:
— Корнеев, на каком основании вы производите хищение материальных средств, находящихся на учете в запаснике?
— Редькин заложил? — угрюмо спросил Корнеев.
— Не заложил, а сигнализировал. Я как лицо материально ответственное несу ответственность за надлежащее хранение материальных средств. А он оказывает содействие в пресечении разбазаривания.
— Чушь вы несете, а не ответственность. А он стучит из мелкой зависти. Нет там никакого Тезиса. Это прибор, понимаете? И с ним надо работать, а не гноить в музее.