— Он не согласится…
Распорядитель наклонился, а через мгновение перевитый черной ленточкой кошель, упал на стол:
— Этого будет достаточно, чтобы пробудить его интерес. А теперь ступайте, мне необходимо работать!
Мужчины вышли. Карас, следуя за ними, перелетел ко второму окну:
— За-Дир не возьмет денег, — пробормотал темноволосый, едва за ними закрылась дверь.
— Нам же лучше, — усмехнулся блондин, зорко озираясь по сторонам: — Поделим между собой.
— Но…
— За-Лин, не делай из себя глупца. Я подговорю Эх-Тана. Они столько девиц на спор разложили… Некоторых даже на двоих. Новая красотка вызовет фурор, а пара вовремя оброненных фраз вполне подогреет их интерес и соперничество.
— Достаточно для того, чтобы рискнуть жизнью?
— Можно подумать, тебе есть дела до братца? Кто там сейчас любимый наследник у вашего деда? — поддел темноволосого блондин.
Голоса удалялись, и дальнейшего разговора я не слышала, но и этого было достаточно, чтобы ощущение опасности усилилось.
Страх и тревога выкинули меня из сна, и я несколько минут беспомощно таращилась в потолок, удивляясь приглушенности красок и сероватой размазанной дымке.
«Нельзя так резко выходить из слияния», — недовольно проворчал карас в моей голове, но я не обратила внимания, только сейчас поняв, что что-то не так.
Оглянулась… И не нашла горе-похитителей. Где-то рядом что-то ухнуло, громыхнуло, а потом магрон остановился так резко, что я чуть не влетела носом в противоположную стену. Вагон взлетел в воздух, перевернулся, опрокидывая меня навзничь, и с громким грохотом упал на одну из боковых стен. Замедлился на мгновение, за которое я успела облегченно выдохнуть, и вдруг поехал куда-то вниз.
Послышались чьи-то паникующие крики, которые заглушил новый грохот и запах… резкий, вонючий, забивающий горло и выворачивающий легкие наизнанку.
Поднесся руку, закрыла рукавом нос, переводя дыхание и борясь с желанием сделать вдох через рот.
— Вот ты где! — резко дернули меня за предплечье, одним движением поднимая на ноги и волоча за собой.
Шаг… И я споткнулась. Тогда меня бесцеремонно взвалили на плечо подобно мешку картошки и, выбив окно в ставшей потолком стене, вытащили на свежий воздух.
— Индейцы, — пробормотала, разглядывая живописную картину в духе Дикого Запада: полуголые мужчины на харббах проносились мимо, что-то грохотало и ухало, небо заволокло кроваво-красным дымом и отовсюду долетали стоны и крики сражающихся мужчин.
Женщин среди всего этого безумства просто не было.
— Тишшше, — шикнул на меня Ми-Раш, — есссли кто-то узнает, что ты женщина…
Что будет, он не договорил, потому что это самое «узнает» произошло.
— Поздно, — пробормотал ниран, под громкое улюлюканье.
Это было странно и дико, но одного возгласа:
— Самка! — хватило, чтобы остановить сражение.
Как по команде все устремились в нашу сторону, позабыв о завязавшихся распрях.
— Чего это они? — удивилась я, с восторгом наблюдая, как упругие прикрытые штанами ягодицы, разрывая одежду, трансформируются в чешуйчатый хвост. — Епт…, - закончились у меня на этом моменте все слова и выражения, потому что дальше я могла только кашлять, с трудом дыша через забитый, поднятой этим огромным хвостом, пылью нос.
Откуда-то налетели маленькие закручивающиеся вихри, сливаясь воедино, встали воздушной стеной, отделяя нас от преследователей.
— Ти-Мер, — выдавила сквозь кашель, распознав оставшуюся позади фигуру того, кто эти самые вихри запускал, с завидным постоянством спуская с рук.
— Он нассс догонит, — шипя, заверил меня Ми-Раш, когда я попыталась сдвинуться с впившегося в мой живот плеча.
— Угу, — буркнула, глотая пыль и заходясь в новом приступе кашля.
Никакой романтики у этих туземцев! Нет, чтобы спасая девушку, нести ее бережно на руках, одним взглядом сражая противников и укладывая их штабелями под ноги!
Приблизительно через полчаса этой головокружительно-укачивающей гонки Ми-Раш остановился, возле небольшой речушки.
— Подождем здесссь! — скинул меня подобно кулю муки наземь, отбивая мне ко всему прочему и пятую точку.
Нет, я все понимаю. И моя целостность их мало волнует, но все же можно аккуратнее обращаться с несчастной девушкой? Яростный возмущенный запал потонул в очередном приступе кашля. Откашлявшись, встала кое-как на шаткие ноги и пошла умываться.
Мне было страшно, и на смену запоздалому страху, как обычно пришла отчаянная злость. Бесило собственное бессилие, неизвестность, но больше всего несвойственные мне жалость к себе и чувство одиночества. Я чувствовала себя младенцем, выброшенным за порог родительского дома, неспособным самостоятельно справится с реалиями окружающей жизни. А помощи…