— Смотри ессть король и две гайнэ, что его охраняют. Гайнэ являютсся ссамыми ссильными фигурами на досске и могут ходить, как хочешшь. Осстальные фигуры в движениях ограничены правилами…
Чем больше я слушала, тем больше понимала, что это просто одна из вариаций шахмат. Ну, подумаешь поле 20 на 20, да фигур в три раза больше, но суть одна свергнуть чужого короля и защитить своего. Играли в эту игру как вдвоем, так и втроем-вчетвером:
— … Пешка, может пройти все эти клетки и стать гайнэ взамен уничтоженной.
Клетки поля тоже были не только черно-белыми, но раскрашенными и другими цветами. И сейчас Ми-Раш указывал на одну из таких ярких диагональных полос. Всего полос было семь — синяя, зеленая, оранжевая, красная, голубая, салатовая, серебристая.
— Каждая эта клетка это исспытание, которое пешшке нужно пройти. Когда твоя фигура насступает на нее, магия ссама генерирует тебе задание. Просстая фигура проссто потеряет чассть жизни, в зависсимоссти от сстатусса ссвоей защиты, пешшка же ссгенерирует тебе сспециальное задание и от его выполнения зависсит урон или, наоборот, бонусс.
Это было еще одним отличием гайи от шахмат — тут каждый шаг имел свою цену, и фигуры медленно гасли от наносимых ударов. Могли даже умереть, так и не добравшись до цели. Все эти объяснения так увлекли меня, что я всерьез раздумывала над тем, чтобы отбросить чтение и попросить Ми-Раша сыграть со мной партейку.
Но времени было мало. Мне так много хотелось узнать до того, как я отправлюсь в новое путешествие. В том, что доберусь до столицы и буду играть по их правилам, я сомневалась. Нет, я, безусловно, не желала парням смерти, и даже успела проникнуться к ним сочувствием. Хотя кто виноват, что они такие дурни и повелись на провокацию своей не-йри? Но моя рубашка ближе к телу и быть жертвенным агнцем это не моя роль. Если уж кто и должен заплатить за их ночь любви, то только они. Я тут совершенно ни при чём.
— Что это? — подняла я недоумевающие глаза от книги с картинками, на которую я только сейчас обратила внимание.
— Ты просссила почитать по ззгинки.
— И ничего лучше не нашлось, кроме детской книжки? — скептично вздернула вверх правую бровь, сверля змеехвоста взглядом.
Ми-Раш замялся, тщательно подбирая слова.
— Я не дал тебе доступа к более серьезной литературе, — материализовался на пороге Ти-Мер. — Женщинам ни к чему знать о магии.
Сколько он там стоял и, затаив дыхание, слушал объяснения Ми-Раша? Почему раньше не вмешивался?
— И будущим гайнэ тоже?
— Им тем более. Поверь, ни одна из кандидаток, не обучалась магии.
— Но что же они будут делать с той силой, что получат после отбора?
— Передавать ее императору.
Кажется, этот громкий звук в нависшей тишине издало не что иное, как моя упавшая на пол челюсть.
После этих слов ужин прошел в напряженной тишине. Впрочем, как и все наполненные молчаливым выжиданием ужины до этого. Изнуряющие тренировки и отведенная мне в их плане роль, не способствовали милой беседе и формированию атмосферы дружеской непринужденности.
Невольным воспоминанием в голове всплыло первое осознанной пробуждение.
Тогда широко распахнув глаза, я надеялась увидеть белый потолок привычного медицинского учреждения, а вместо него узрела яркую роспись с летающими на огромных то ли птицах, то ли львах ушастыми мужчинами. Присмотреться лучше и рассмотреть эту странную помесь птицельвов мне никак не удавалось, и поэтому я перевела взгляд в поисках людей в белых халатах. Таковых не нашлось. Лишь уже приходящие ко мне во снах блондин и брюнет в простых темных штанах и обтягивающих футболках.
— Где я? — спросила, сбрасывая с себя смутные образы и терзающие душу кошмары. — Глупый сон.
— Это не сон, — заявил Ти-Мер. — Ты прошла Исход и сейчас в империи Линес. Мы нашли тебя умирающую. Влившийся орх очень силен, он выжигал тебя изнутри, и нам пришлось его заблокировать. Какой твой первый орх?
Я молчала, мысленно собирая крупицы вываленной на меня непонятной информации.
— Можешшь, не отвечать, ессли это ссекрет, — вклинился в разговор Ми-Раш.
— Как вы меня нашли?
— Это неважно, — отмахнулся от моего вопроса Ти-Мер, предупреждающе зыркнув на нирана. — И не смотри на нас так. Мы тебя спасли, — и это не сказанное, но подразумевающееся «ты должна нам быть благодарна», неоднократно слышанное мной в детстве повисло в воздухе.
— Я вас об этом не просила, — фыркнула, гася вспыхнувшее внутри меня раздражение.