Хрустя настом и прячась в высоком воротнике от студящего, слепящего глаза ветра Птачек двинулся вперёд. Обходить по дороге он не стал, потопал напрямик, через заставленные машины. Не сводя глаз с третьего подъезда Роман с удивлением заметил ползущие мимо контуры песочницы. Вся засыпанная снегом, заледенелая… даже в ней кто-то умудрился припарковаться! Виден сшибленный, раздавленный колёсами снеговик. От него остался шар головы, два уголька и высушенная серая морковка.
Рыхля мокнущими уже ботинками снег, ощущая в ногах подкрадывающуюся усталость капитан Птачек приблизился к дому на расстояние двадцати шагов. Перебравшись через бордюр он вылез на проезжую и с силой затопал, стряхивая налипший снег. От светящейся сигаретными огоньками компании донёсся вдруг громкий девичий смех! Две молодухи хохочут так, что одна согнулась, а вторая аж присела, страшно жмурясь от гогота. Потягивающие пиво парни просто улыбаются. На ночного путника внимание не обратил никто.
Когда шёл к подъезду Роман расслышал с их стороны несколько слов – тусовка, кажется, травит анекдоты. Когда же капитан взобрался на крыльцо и уже достал телефон, до него долетело приглушенное: «Менты приехали, в подъезд зашли»… Роман замер, прислушался. С полминуты он будто бы читал что-то на экране, но больше ничего не уловил. Если молодые и продолжили тему, то очень тихо.
Успевшие уже замёрзнуть пальцы наконец выбрали последний звонок. Потянулся вызов…
– Алло… Рома? Приехал?
– Да. – Птачек без интереса вгляделся в вырывающиеся изо рта белые завитушки. – Чего, говоришь, тут с домофоном – не работает?
Взгляд капитана пробежался по серой, тускло отблёскивающей цифровой панели.
– Да фигня с ним какая-то… Подожди, я сейчас спущусь.
Спрятав трубку Роман сунул ладони в карманы и, чтобы не зябнуть, стал бродить. Меря шагами крыльцо на ребят у соседнего подъезда он специально не посматривал, но то так, то эдак поворачивался к ним ухом. Совсем-совсем слабые, словно рассказчик простыл и потерял голос, долетели новые слова: «Трое зашло… Машина уехала. Постояла и уехала… А я почём знаю?»
Заплакал гудок, загорелась на домофоне красная кнопка. Одной рукой толкая дверь, вторую держа ближе к кобуре на пороге возник Кирилл. В расстёгнутой зимней куртке и с вязаной, торчащей из кармана шапкой. Как всегда собранный, взгляд серьёзный. Ни намёка на веселье. Не человек – автомат.
Он шагнул и, всё ещё придерживая дверь, протянул руку.
– Привет, Ром. Бы-ы-ыстро доехал… Хорошо, что ты раньше полковника. Понятовский терпеть не может, когда кто-то опаздывает кроме него.
– И ты будь здоров… – Глядя коллеге в его обладающие выразительностью камня глаза Роман пожал протянутую ладонь. – Ну чё там? Это ОН?..
Мгновение Кирилл молчал. Во взгляде его что-то мелькнуло, будто какой-то намёк… Роману показалось, что на него посмотрели, как на глупого.
– Ну… скорее всего… – Старлей пожал плечами. – Давай не будем тут мёрзнуть. Пойдём. Сейчас сам всё увидишь.
Развернувшись он отпустил дверь и ушёл вглубь. Перехватив оказавшееся вовсе не лёгоньким стальное полотно Роман миновал порог и двинулся следом. Топая по бетонным плитам, шаркая по коврикам и накиданным, в ужас измазанным грязью и изорванным подошвами газетам капитан и старлей дотащились до шахты лифта.
Только Кирилл протянул руку к кнопке, как тот вдруг ожил! И, старательно жужжа, пополз наверх. На комичное, запоминающееся мгновение старлей замер с вытянутым пальцем. Опустив руку он скривил губы и со сдержанным раздражением вздохнул. Мазнув по Роману вынужденно терпеливым взглядом он упёр кулаки в бока и поднял голову, будто через все перекрытия увидел, куда это там и к кому подтягивается жестяной ящик.
Решив, что угадал настроение товарища правильно, Роман подступил к нему и нарочито грубо, но без силы толкнул локтём в бок. Когда Кирилл уставился на него с вопросом Птачек простецки предложил:
– Чё мы – старики какие?.. Пойдём, по лестнице пройдёмся.
Заклинание подействовало. Грозовая тучка, кружащая над головой товарища, чуть развеялась. Снова кривя губы Кирилл двинул плечами, помолчал… и кивнул.
– А и пойдём.
Один за другим они побрели по ступенькам наверх. В далёком жужжании лифта, среди шарканья подошв и запаха мусоропровода Роман следовал за Кириллом уставившись в его затылок. К вниманию бросилось, что старлей нет-нет, да и вздохнёт, стараясь делать это неприметно. Прилепив взгляд к его маячащей спине Птачек спросил: