– Что-то ты, Кирюха, какой-то невесёлый. Чего-то случилось?..
Старлей чуть дёрнул головой, будто хотел оглянуться, но сдержался. Молча поднявшись на следующий этаж он робко, словно признаваясь в чём-то постыдном, обронил:
– Да понимаешь, Ром… Задрипался я уже. Вторые, всё-таки, сутки на ногах. Плохо уже соображаю. Мне бы выспаться…
Эта фраза возвысилась над Романом, как айсберг над кораблём: крохотная верхушка на поверхности, а под водой тяжеленный, ледяной и тёмный, тянущий вниз массив. Места для недосказанного полно и первое, что приходит на ум, это что-то типа: «Ты вот, Ром, по вечерам дома сидишь, чай пьёшь. А днём в отдалении жопу греешь. Ну а я, как видишь, всё на ногах да на ногах»…
Желая избежать противную, колючую для совести тему Роман спросил:
– Ну а полковник-то чего приедет? Ему вроде бы не по рангу…
Кирилл всё же на секунду оглянулся… и ускорил шаг. Мимо обоих, выкрашенная белой, давно выцветшей краской проплыла большущая цифра «четыре». Голосом, который больше подошёл бы для общения с посторонним, чем с коллегой, старлей ответил:
– Не знаю, Ром, Понятовский передо мной не отчитывается. Но, если тебе интересно… – Он поднял к губам кулак. – Кхм… Экхм!.. Судя по тому, как он по телефону разговаривал, настроение у него не очень.
Дыша часто, с удивительно приятным ощущением разогнавшейся от нагрузки крови Роман вышел за оперативником на пятый. Кирилл прошёл ещё пару шагов… но неожиданно остановился; будто не замечая, что загородил проход, он на кого-то уставился… Подгоняемый любопытством, заставляя коллегу потесниться Роман с лёгкой бесцеремонностью протиснулся мимо.
В запятнанных, шитых-перешитых трениках и в жёлтой, с дыркой на плече майке впереди замер ханыжного вида мужичок под шестьдесят. Обрюзгший, небритый, с волосатыми подмышками и огроменными, как кольца Сатурна, подглазными мешками. Смерив полицейских мутноватым недобрым взглядом он скривился, будто унюхал тухлую рыбу, и, ни слова не сказав, скрылся в квартире. Такая же старая и страшная, как и его рубище, за ним закрылась входная дверь.
Улыбаясь почти искренне Роман цыкнул и как филин чуть крутнул шеей.
– Сосед, однако…
Учуяв нечто вонючее Кирилл брезгливо и шумно выдохнул через нос. Глянув на капитана он мотнул подбородком.
– Хрен с ним. Пойдём.
В несколько шагов он оказался возле блестящей красивой двери. Опущенная его рукой щёлкнула золочёная ручка. Дверь приветливо отворилась, забрезжил из возникшей щели тёплый домашний свет. Роман было последовал за старлеем, но вдруг остановился. Что-то сдержало его, словно он порвал тонкую, протянутую между стенками ниточку… Встав, как вкопанный, капитан Птачек пробежался взглядом по ряду дверей: все они простые, обыкновенные. Кроме одной. Та, которую открыл Кирилл, явно богаче. А уж рядом с только что закрывшейся напротив товаркой так и вообще – королевский уровень!
Есть ли в этом что-то?..
Сохранив вопрос в кармане памяти Птачек двинулся дальше и кончиком указательного придержал полотно, специально для него оставленное открытым.
Зайдя, Кирилл сразу достал что-то из кармана и присел. Не разглядев через его плечо толком, чего он там мухлюет, Роман вынужденно застрял на самом порожке, прямо на металлической полоске. Когда же старлей встал и развернулся, капитан с удивлением узнал в его руках бахилы.
– На, Ром, надень. – Кирилл протянул на ладони скомканный синий шарик. – Придётся нам в пакетиках походить. Да и криминалисты ещё не приезжали, так что положено…
Только его пальцы опустели, как он, точно получив радиосигнал, кивнул и утопал куда-то направо за угол.
Синие, прозрачные пакетики расползлись с шуршанием. Зная свою склонность постоянно эти штуки рвать Роман натягивал их аккуратно, как надевал бы, наверное, космический костюм. Наконец справившись он выпрямился и уже неторопливо, с любопытством осмотрелся.
За годы службы видавший жилища, обставленные даже с кричащей роскошью, Роман всё же выгнул губы и покачал головой – неплохо забахано, с претензией… Паркет под дуб, на стенах розовый «короед». Явно на заказ выполненное освещение. А вот такой светильник в прихожую он и сам как-то хотел купить, да пожадничал… Заходишь и с самого порога понимаешь, что попал к людям с достатком.
Раздался мягкий слив, по коридору прокатилось журчание воды. Роман повернулся. Его взгляд упёрся в двери, за одной из них брезжит свет. Она открылась и из светлой, с перламутровым, как из жемчуга, унитазом комнатки вышел мужчина в форме. Лет за тридцать, усатый. Лицо щетинистое и проветренное, как у моряка полярного плаванья. Посмотрев на новенького удивлённо он ударил ладонью об ладонь и за собой затворил.