– Денис! Будь добр на секунду!
Конев замер, словно раздумывая, что сделать первее: всё-таки сходить в туалет или откликнуться на зов. Через секунду здравый смысл в нём победил.
– Денис… – Роман понизил голос, а когда молодой подошёл, то вообще уверенным, но не грубым движением наклонил его ухом к себе и зашептал: – Денис… Где стих?.. Есть стих?..
Лейтенант повернулся к Роману лицом, их взгляды встретились. Одновременно облизывая губы и моргая он помотал головой и также тихонько буркнул:
– Пока не нашли…
Кивнув Роман хлопнул его по спине и отпустил. Молодой ушёл, но почему-то не в туалет, а обратно в коридор и дальше куда-то по своим делам. Роман проводил его не особо любопытствующим взглядом, после чего его глаза снова нашли свидетельницу… чтобы обнаружить, что она сама уже тоже смотрит на него и будто бы чего-то ждёт.
– Опять спрашивать о чём-то будете?.. – Женщина скривила губы, весь её вид стал вновь недовольным. – Так я вашим уже всё рассказала… Или я и об этом уже говорила?.. Устала я уже что-то языком молоть. Да и спать давно пора…
Роман чуть не поперхнулся, но адскими, совершенно нечеловеческими усилиями сдержался. Только наверное покраснел от натуги, как рак. Как бы взяв время на обдумывание вопроса, а на самом деле приходя в себя он слегка подождал и уже с хорошо отрепетированной спокойной миной спросил:
– Марина Александровна… А вы не видели на Елене какой-нибудь бумажки? Вырванного из блокнота клочка? Какого-нибудь листка?..
– Листка? – Свидетельница прищурилась, её сильно накрашенные брови сошлись над переносицей. – Нет, не видела. Хотя… – Она подняла ладонь и прикусила указательный. – Уж не знаю, зачем вы спрашиваете про какие-то бумажки, но в подъезде окно открыто, ветер дует. Я когда сюда входила, то дверь открыла широко. Можить оно, если и было, то куда-то сдулось? Не знаю я…
Тут она этой самой ладонью махнула и, закатив глаза, отвернулась. По кухне прокатился её непривычно тихий, усталый вздох. Несколько мгновений поразмыслив над услышанным Роман кивнул своему решению и из-за стола наконец-то поднялся.
– Спасибо, Марина Александровна. – Очень аккуратно, почти без звуков и передвижения мебели капитан подошёл к выходу из кухни. Задержавшись на пороге он добавил: – Посидите пока здесь, пожалуйста. Возможно, что у кого-то из моих коллег будут к вам другие вопросы. Ещё раз спасибо.
Женщина повернула голову и хотела что-то ответить, но Птачек уже развернулся и уверенно, чётко намереваясь совершенно ничего не расслышать ушёл. Шаг его было удлинился, но когда идущие с кухни звуку перестали долетать стал вновь коротким и осторожным, как у кота, ищущего в траве следы грызунов.
Перед взором вновь возникла спальня, однако не успел Роман войти, как дорогу ему преградил выходящий наружу старлей.
– Понятовский звонил. – Кирилл произнёс это с лицом почти полностью каменным. – Уже на подъезде.
Так же скупо, будто услышал что-то совершенно неинтересное, Роман буркнул: «Ага», и они разминулись. Спиридонов пошёл к выходу из квартиры, а Птачек замер у порога спальни, снова пойманный этой как бы магией места преступления, когда след, когда любая зацепка, любая улика кажется находящейся вот прямо у тебя под носом – просто не будь слепым и протяни руку. Ах, если бы всегда было так…
Несчастная вновь оказалась под цепким, въедливым следовательским взглядом. Глубоко вздохнув, Роман опять прошёлся глазами по неестественной, явно подогнанной позе, по брошенной в ногах убитой фоторамке, по единственной серёжке и мочке второго уха, оставшейся без украшения. Вместе с этим маленьким псевдо дефектом в глаза вновь бросается шикарное, явно дорогущее ожерелье, которому, если подумать, точно не место на шее женщины, одетой конечно хорошо, но всё-таки не как на бал.
Покрутив шеей Роман мазнул взглядом вокруг кровати и по углам, но кроме крохотных красных капелек от порога до ложа ничего не увидел. Вздохнув ещё раз, уже чуть громче капитан Птачек стал опускаться на четвереньки. Вновь прыгнувший в ладони телефон стрельнул лучом света. Темнота под кроватью разбежалась в стороны и обнажила… ничего.
С неспешностью кардиохирурга Роман тщательно просветил весь пол справа налево и слева направо, но кроме нескольких ниток и пёрышка под взгляд ничего не попало. В момент, когда палец уже коснулся кнопки выключения, свет высветил что-то красненькое и погас… Вновь послушно включившись фонарь обнаружил крапинку на чём-то светлом. Сердце стукнул взволнованней, по горлу прокатился комок. Опустившись уже на локти Роман подполз ближе – луч обнаружил маленькую, запачканную с краешка бумажечку. Она стоит на ребре, да так прислонилась к спинке кровати, что если бы не капля красного, то запросто и не заметишь.