– Хорошо. Ну всё. Сиди. Не провожай.
Глаза капитан стали широкими, как блюдца, а зубы наоборот сжались – гвоздь бы перекусил! Роман отпрянул от двери, точно увидел на ней змею! Кровь ударила в голову, дыхание сковало, и непонятно – то ли от перевозбуждения, то ли от боязни, что его услышат. Без воздуха напрягшись, как пловец во время глубокого нырка, он развернулся и что есть прыти помчался обратно, причём на одних носках!
Если сейчас кто-то увидит его вот так – это будет настоящий смех! Клоунское представление!
Свернув за угол Птачек с облегчением обнаружил, что в коридоре никого. Ноги понесли вперёд, дальше, к спасительным поворотам и ответвлениям! Через грохочущий в ушах барабан до Романа однако долетел тихий щелчок а затем звук, как если бы что-то быстро рассекло воздух… Двойная дверь уже распахнулась! Что-же делать?!
Дикие, как у догоняющего добычу гепарда, глаза капитана мазнули по той самой дверке: «Только для руководства». Руки потянулись к ней, а от резкого торможения ступни взвыли так, что если бы не случай, Роман позволил бы себе вскрикнуть. Одним махом он опустил ручку, дёрнул на себя, запрыгнул внутрь и закрылся, причём ещё умудрился в последнюю секунду дверь придержать, чтобы не хлопнула.
Наверное, если бы проводили соревнования по скоростному забеганию в комнаты, то Птачек стал бы чемпионом уж как минимум области.
Туалет оказался, как и всё в театре – подчёркнутый шик. Причём в отличие от общего, в котором уже доводилось бывать, здесь обстановка заметно более высокая. Да, ещё раз всплывает мысль – себя-то здесь любят.
Быстро оглядев напольную и настенную плитку, блестящие раковины и мягко светящиеся особые, отличные от уже виденных здесь светильники Роман повернулся ко входу и вдруг понял, что он задыхается. Горло будто сдавили чужие руки, а грудь болит, точно в неё ударили! Собрав волю в кулак капитан поднял подбородок, мысленно заставил себя успокоиться и только тогда осторожно, очень-очень медленно вдохнул через рот.
По вискам льются капли, словно под дождь попал, а сердце сейчас из груди выскочит! Начав наконец дышать Роман снова приказал себе быть тихим и внимательно прислушался.
За дверью безмолвие идеальное – ни звука. Идущий наверняка, как и любой на его месте, пойдёт по ковру, что значит его и так-то не особо услышишь, а из-за плотно закрытой двери и подавно. Всё же в какой-то момент Птачеку показалось, что он что-то уловил – какие-то глухие, на грани слышимости шорохи, но нельзя было бы, однако, поклясться, что это не игра возбуждённого воображения.
Спустя минуту или около, когда сердце чуть отпустило а дыхание поуспокоилось, Роман двумя ладонями, медленно-медленно потянул ручку вниз. Замок тихо щёлкнул; подчиняясь настойчивому приказу дверь приоткрылась на толщину волоса. Ещё чуть-чуть. Ещё…
В крохотную щёлку, в какую не смогла бы протиснуться и муха, Роман различил смутное мелькание вдалеке. Приоткрыв ещё на чуть он успел увидеть, как в конце коридора скрылась за углом фигура в костюме. Вроде невысокий, с тёмными волосами… Со спины лица не увидеть, но одет в классику с пиджаком, причём хорошего, явно недешёвого покроя.
Мир погрузился в абсолютную, оглушающую тишину: в голове капитана Птачека, как голодной зимой схватившиеся над тушкой зайца волки, сшиблись две мысли: догонять или не догонять?!
С одной стороны хорошо бы лицо этого мужчины увидеть, узнать, кто такой, порасспрашивать… С другой это будет сделать невозможно без того, чтобы так или иначе себя не раскрыть и не выказать спешки. А к любому, даже самому, казалось бы, неважному разговору, если он касается дела, вообще-то надо подходить не менее подготовленным, чем атлет пред взятием рекорда. Спрос – он правильный момент любит…
Волк «не догонять» победил. Тем более, пока думал, уже и времени прошло… Ладно. Если этот человек в самом деле важен, то Роман столкнётся с ним с неизбежностью заката или восхода солнца. Уж в этом-то можно быть уверенным.
Прислушавшись и поняв, что ничего больше не слышит, капитан открыл дверь и вышел наружу уже по-хозяйски, как будто он и есть это самое «руководство». Было бы комично сначала высовывать голову и проверять, не смотрит ли кто, уж лучше как танк, напрямки… Повертев головой и никого не увидев Роман позволил себе оглядеться: одежда вроде не растрепалась, вид презентабельный… Только рубашка от пота подмокла, но под верхом это незаметно. Да и одеколоном он перед выходом прыснулся, так что нестрашно.
Всё-таки разгладив невидимые складочки капитан вновь направился к кабинету директора театра, но на этот раз шага скрывать не стал. Двустворчатая расписная дверь вновь предстала перед его взглядом. Секунду Роман медлил, размышляя, как себя лучше повести, а потом просто громко прочистил горло и потянулся вперёд – сжатый кулак быстро забил костяшками о полотно, а меж стен заметался убегающий стук.