– Да что такое?! – Донёсшийся из-за двери крик прозвучал с надрывной хрипотцой. – Я занят! Всё потом!
Тихонько хмыкнув Роман почесал подбородок, а после с истинно первобытной непосредственностью взялся за ручку и потянул. Замки щёлкнули еле слышно, очень приглушённо – даже непонятно, как он услышал их, когда убегал. Ему что, с перепуга почудилось?.. Створки разошлись и перед Птачеком предстала картина, которую он в общем-то и ожидал видеть: одна сплошная роскошь! Широкая светлая комната не показывает, я прямо швыряет в глаза своё великолепие! На полу приятный глазу паркет, стены под светлым «короедом», а натяжной потолок отливает таким отменным жемчужным белым, что Роман даже на миг подумал, что это всё перламутр. Как входишь, перед тобою встают два на вид очень удобных, больших белых кожаных кресла. На шаг дальше широкий длинный стол, про который нельзя с уверенностью сказать – из дерева он, или, как видится, в самом деле из мрамора?.. За столом ещё одно кресло – точная копия первых двух, а за ним, блестя стеклом, вдоль перегородки-стенки располагается высокий пузатый стеллаж с книгами. Слева в стене обширное квадратное окно, в которое падает сейчас дневной свет, а справа кабинет уходит глубже, огибает стену со стеллажом и там частично видны белый диван и журнальный столик, а также светлая, почти не выделяющаяся на фоне светлого же «короеда» дверь… Чулан? Или куда-то ведёт?..
К своему стыду Роман впечатлился, в самом деле впечатлился этой пышностью. Ещё никогда в жизни он не видел ничего подобного, лишь отдалённо. Поняв, что если будет медлить и глазеть, то очень быстро утратит любой, даже самый шаткий авторитет, Птачек притворился, что не видит ничего примечательного. Через порог в кабинет директора театра вошёл натренировано спокойный, прямо-таки несущий с собой атмосферу выдержки человек.
– Меня что, плохо слышно?! – Сидящий за столом с аккуратной подстриженной бородкой мужчина было вскочил, но увидев, кто к нему явился, замешкался. – Да я!.. Я…
– Вас хорошо слышно, Валерий Олександрович, можете не кричать. – Роман сделал несколько шагов вперёд. Остановившись до передних кресел он с показательно равнодушным лицом покрутил головой и, заморозив взгляд на глазах собеседника, добавил: – Кстати здравствуйте.
Валерий заторможено моргнул. Его губы было шевельнулись, но из горла не вылетело ни ноты. Пока директор соображал, как ему поступить, Роман оглядел его: с закосом под интеллигента, как их изображали в старых советских кино, однако – и не понять, говорит это интуиция или личная неприязнь – весь этот аккуратный, ухоженный вид, эта вылепленная борода, эти блестящие на свету ногти, эта в конце концов одежда, когда рукава пиджака или штанов немного короче… ещё немного короче… всё это – как пальто, шляпа или солнечные очки, которые человек надевает, чтобы никто не видел его настоящего. Несмотря на эти негативные мысли на лице Птачека держалась улыбка исключительной вежливости.
– А, это вы… – Валерий ляпнулся обратно в кресло и повертелся, устраиваясь поудобней. – Не помню, кстати, чтобы вы предупреждали, что придёте…
Лицо его застыло, словно маска, а глаза похолодели. Роман прекрасно узнал это выражение, так как сам его часто применяет: люди делают так, чтобы скрыть свои истинные эмоции. Нельзя показать, что человек тебя раздражает? Значит делай вот такую отмороженную, лишённую мимики мину. Вот только… глаза всё равно выдадут тебя и опытный человек прочтёт тебя, как не старайся. Чтобы обмануть кого-то, постоянно общающегося со лжецами… О!.. Это надо быть МАСТЕРОМ лжи.
– Да ну зачем? – Роман добродушно пожал плечами. – Я при исполнении, так что всё в порядке… Надеюсь не помешал?..
Взгляд капитана с карих глаз директора скакнул на стол перед ним: посередине как будто мраморного полотна (а может и в самом деле мраморного) располагается обширный прямоугольник сукна, куда сидящий может класть локти или, например, клавиатуру. По левую руку от Валерия откупоренная, уже пальца на четыре опустошённая бутылка с этикеткой «Whiskey», а подле круглый широкий стакан, где на донце сохнут цветные капли.
– Вообще-то помешали. – Валерий на мгновение отвернулся, но потом снова посмотрел на пришедшего. – У меня довольно занятой график, так что прошу – говорите по существу. –Его глаза стали острее и требовательнее. – Я полагаю, вы пришли из-за нового убийства?