Взгляд что-то неприятно царапнуло и Птачек позволил ему опуститься ниже и правее: возле стола, слева для сидящего стоит белая декоративная урна, очевидно специально подобранная, чтобы соответствовать роскошной обстановке… однако возле неё, скомканные и как попало брошенные, валяются два золотистых фантика, явно от конфет. И, если память права, эти точно такие же, какой Роман видел в тот раз, сразу после спектакля.
– Вы что там, какие-то картинки увидели?.. – Одна из чёрных бровей Валерия изогнулась. – Товарищ… майор? Вы, пожалуйста, не витайте в облаках, а то нехорошо получается, когда говорю один я.
– О, простите! – Роман поспешно кивнул. – Просто задумался… Хотя уверен, что вы были бы не против, если бы всегда говорили один вы…
Желваки Валерия напряглись так, что это стало заметно даже сквозь бороду, но Роман тут же продолжил:
– Да, вы правы. Вопросы… Вообще-то я сюда пришёл, чтобы как раз-таки и сообщить о смерти вашей сотрудницы, но вы, я вижу, уже в курсе…
Неожиданно полным духом, с выпученными глазами и злым оскалом Валерий заорал:
– Да, чёрт возьми! Да, я уже в курсе! В курсе! Ну разумеется!
Его белый, без единой венки кулак со взмахом обрушился на столешницу! По кабинету прокатилось громкое «БУМ!» Бутылка вздрогнула и качнулась, а стакан и вовсе не выдержал – упал и покатился к краю, где рухнул и с неприятным звяком разлетелся по паркету мелкими осколочками.
Роман почти вздрогнул; его сперва дёрнуло подойти и что-нибудь сделать или сказать… но он лишь застыл и смотрел на директора театра, как на рыкающего в клетке тигра. Несколько мгновений Валерий глазел на свою от натуги покрасневшую, только что будто пробившую дерево ладонь. Закрыв глаза он шумно вздохнул и уронил лоб на столешницу. Капитан просто продолжал стоять и молча смотреть. Полежав немного, будто уснувший за партой студент, Валерий наконец поднял голову и на гостя взглянули уже вовсе не грозные, а скорее уставшие, вымотанные нервозом глаза.
– Простите. – Ударившуюся ладонь директор спрятал под стол, а свободной растёр лицо и лоб. – Это всё нервы. Не обращайте внимания.
Роман лишь молча опустил взгляд. Постояв так несколько секунд он думал, с какого бока заходить: мысли лезут одна глупее другой, да и не хочется, если честно, разговаривать обиняками…
– Я бы вот о чём с вами хотел поговорить, Валерий Александрович… – Птачек снова поднял глаза. – Видите ли…
– Олександрович, – прервал директор со своей прежней плохо скрываемой колкостью. – Олександрович, а не А.
– Простите. – Роман снова кивнул. – Просто немного не привычно для слуха. Извините… Так вот о чём я хотел поговорить… – Глаза капитана сощурились, его взор вцепился в директора, как гарпун в кита. – Вся эта без сомнения ужасная ситуация – эти последние два убийства… они ведь как-то похожи друг на друга, они связаны. Вы понимаете?.. Как-то подозрительно, что уже второго сотрудника из вашего театра убивают.
Пока слушал лицо Валерия вроде бы не менялось, однако Роман прекрасно заметил, как вновь напряглись его желваки, как челюсти сжалась тисками, а взгляд из колкого стал совершенно обжигающим. Поймав момент, когда гость сделал заминку, директор тихо, но очень разборчиво спросил:
– К чему это вы клоните?..
– К тому, что… – Роман уже хотел упомянуть о совпадениях между последними убийствами, об оставленных на нечистоплотность убитых стихотворных намёках… но в последний момент передумал. – К тому, что это просто подозрительно, понимаете?.. Последняя несчастная, которая Ульянова – она ведь тоже убита, как мы считаем, нашим маньяком. Это ведь…
Не повышая голоса, но достаточно резко Валерий прервал:
– ВАШИМ маньяком?..
Подавляя накатывающееся раздражение одно лишь силой воли Роман уточнил:
– Маньяком, которого мы ищем. Маньяком, который зверствует в этом городе. ЭТИМ маньяком.
– В ЭТОМ городе?.. – Валерий снова приподнял чёрную бровь. – Вы выражаетесь, как приезжий. Вы неместный?..
Большого, просто титанического труда стоило ничего не сделать. Из Романа буквально рвалось наружу! Рвались слова! Рвались действия! Но капитан переждал этот тяжёлый момент, как корабль в море пережидает накативший шторм – молча. Поняв, что язык уже снова способен подчиняться не гневу, а разуму, он продолжил:
– Так вы, Валерий Олександрович, не могли бы мне, как следователю, что-нибудь важное рассказать?.. Может быть что-то знаете, что-то видели?.. Возможно вы что-то слышали об эти двух ваших сотрудниках, что могло бы следствию помочь?..
С каменным, точно безжизненным, но отнюдь не лишённом жёсткости лицом Валерий молча глядел на собеседника несколько секунд, а затем, словно забыв о нём, полез в ящик стола.