Когда она шла к классу боком всем было отлично видно, насколько тонка её талия. Тёмное и такое вроде бы строгое, каким-то магическим образом школьное платье подчеркнуло все достоинства Дашиной фигуры, всю красоту её стройного тела, её зрелых округлостей и длинных ног. Один только пояс чего стоит: вроде бы пустяк, мелочь… но вот она идёт, ты смотришь на эту обвивающуюся вокруг её стана белую на чёрном полосу и думаешь: «Вот это да-а-а»…
Настя поймал себя на том, что смотрит на подругу, как под гипнозом. Опомнившись она кинула взгляд по сторонам: не видел ли кто, как она глазеет… и обнаружила, как глазеют остальные! Саня Потапов, Женя Клименко – эти вообще пялятся открыто, чуть ли не слюни роняют. А вон Нюра, сама далеко не уродина, но и она следит за Дашей безотрывно, и в её страстном взоре жгучая зависть густо перемешана с искренним восхищением!
Даша положила работу на край учительского стола и вернулась. Артур на неё и не взглянул – весь в проверке.
Это крошечное событие минуло и время потихонечку поползло дальше.
В тихом перешёптывании, в поглядывании на часы и смотрении в окно урок постепенно свёлся к концу. Когда до звонка осталось всего минуты две Артур перестал черкать и взгляд поднял. Поймав Настю он с ничуть не изменившимся, абсолютно спокойным лицом произнёс:
– Анастасия Романовна – вам кол. Работу вы сделали, должен вам сказать, просто отвратительно. Невежество как оно есть. – И тут же, не прерываясь, повернул голову к Даше. – А тебе, Кравец, три с плюсом. В следующий раз не спеши и старайся лучше.
Когда учитель сказал: «кол» – не обратил внимания никто. Ну да, Настя по Истории не блещет… Но когда он огласил приговор Даше – половина класса вздохнула в изумлении! Искренне удивилась и сама Настя: для себя хорошего не ждала, но Даша… Она ведь по Истории круглая отличница! Даже четвёрок не хватает!
Роман обвёл класс строгим, но не совсем уж металлическим взором. С наставительной ноткой он произнёс:
– И не́чего так удивляться. Так всегда бывает, когда слишком в себе уверен, когда чересчур спешишь. – Пробегая по классу, учительский взор остановился на Насте. – Или когда вовсе не готовишься.
Часы тикают, время течёт. Каждый в кабинете прямо-таки кожей чувствует, что звонок скоро будет; вот уже сейчас, через миг. И пусть только что у всех на глазах отличнице влепили тройку, пусть другой ученице поставили кол, хотя обычно ниже двойки никто не ставит – всё это неважно! Скоро звонок и поскольку этот урок последний, значит – домой!
Ребята уже настраиваются, уже кто незаметно, а кто и в открытую собираются, прячут ручки, застёгивают ранцы. Готовые к отправке листки застыли в молодых руках, как дуэльные револьверы картинных ковбоев. Поглядывая на детей и снисходительно, и серьёзно Артур и сам точно превратился в того самого ковбоя, стоящего напротив толпы. Вот они – тридцать только и ждущих сигнала человек. А напротив он. И он не должен дрогнуть, как бы ни было их много, какими бы они ни были шумными и дикими.
Пробуждается… оживает поток…
– Кравец и Птачек после урока остаются. – Учитель на мгновение взглянул на телефон, проверил часы. – Остальные свободны.
Словно по точнейшему расчёту звонок зазвенел в туже секунду! Даша осталась неподвижной: она никуда и не собиралась. У Насти же от удивления челюсть отвисла! Как один одноклассники повыскакивали и нестройной, гомонящей толпой хлынули на выход! Слова классного прозвучали в полной тишине и все их слышали – но плевать! Не им оставаться, не им отвечать, не им тухнуть! Край учительского стола в несколько мгновений оказался завален как попало набросанными листками. Откинувшись в кресле Артур сидел и смотрел, как лавина тел проносится мимо и исчезает где-то снаружи. Когда последний выбежал, не закрыв за собой, он встал и неспешной, прогулочной походкой прошёлся к выходу. Настя обалдело следила, как историк с совершенно спокойным, и даже – или это кажется? – чем-то довольным лицом дверь закрыл, скрестил руки на груди и опёрся спиной о створки.
– А с вами, молодёжь, нужно мно-о-ого терпения. – Минуя взглядом Дашу Артур посмотрел Насте прямо в глаза. – Какие же вы ужасно шумные…
Капитанская дочь не выдержала и слова, уже вертящиеся в её голове, сорвались с языка:
– Артур Каримович – зачем вы меня оставляете?! Нам ведь тоже надо домой!
Лицо историка стало очень вдумчивым и как бы немного сомневающимся. Он возразил: