Историк у себя за столом молчит, на учениц не смотрит. Его глаза опущены, а внизу, возле его немного испачканных мелом пальцев раскрыта какая-то книга. Вся такая старая, потрёпанная, как из общественной библиотеки. На обложке Настя успела заметить фамилию автора: «Окуджава». Наверное какой-то японский автор…
Снова громко и заунывно вздохнув дочь капитана Птачека опять принялась за работу… как вдруг за дверью послышался топот, словно бежит откормленный носорог! Чьи-то шаги пробахали вплотную к двери и внезапно остановились! В повисшей тишине Настя отложила ручку и невольно задержала дыхание…
***
Если бы не вечер, когда машин на дорогах поменьше, Роман обязательно бы вляпался в какую-нибудь историю – настолько он спешил. Нарушив правила раза четыре уж точно капитан Птачек наконец добрался до Ставропольской девятнадцать. Машину припарковал как попало, лишь бы быстрее. С волнением и барабанящим сердцем Роман выбрался наружу, где перед возбуждённым взглядом предстало двухэтажное здание школы: окна горят редко, потушенных заметно больше и вокруг ни души, зато полно расходящихся в разные стороны следов…
Глядя на всё это Роман сильно сжал зубы: он почувствовал себя полным идиотом. Ну как он мог забыть?! Дочь это запомнит, обязательно запомнит…
Выдохнув пар и мысленно подстегнув себя Птачек сосредоточился на центральном входе. Пошёл к нему он с устремлённостью человека, намеревающегося нахрапом взять неприступный замок!
Доводчик держит туго, но Роман дёрнул за ручку так, что механика чуть не задымилась! В лицо дыхнуло теплом, за порогом открылся выход в главный коридор. Там посередине столик с человеком, одетым в тёмное.
В секунду оказавшись с ним рядом Птачек узнал того самого старичка, которого встретил в первый день. Чуть не задыхаясь от волнения он выплюнул, позабыв даже поздороваться:
– Все уже ушли?! В школе кто-нибудь есть?!
Старческие, подслеповато щурящиеся глаза взглянули на посетителя сквозь лупы очков. Сторож, если он в самом деле сторож, не успел удивиться. Прежде, чем самому что-то спросить или хотя бы об этом подумать он выдал:
– В кабинете Истории что-то засиделись. Уж и не знаю, чего они там…
В следующую секунду до «стража» дошло, что вести себя он должен вовсе не так. Когда, однако, его указательный поднялся, чтобы ткнуть в посетителя и, возможно, в чём-то его упрекнуть или спросить, того уже не было. Только доносящийся откуда-то сбоку топот и тяжёлое, задыхающееся сопение.
Где кабинет Истории?! Где же он?! Какой у него номер?! Думай, Рома, думай… А-а-а! Пятнадцатый!
Никого больше по пути не встретив Роман добежал до нужной двери и с облегчением прочёл висящую на ней табличку: «Кабинет Истории».
Пока спешил он шумел, как колонна военной техники, а вспотеть за короткое время успел так, будто уже час мучается в спортзале! На лбу испарина, дыхание сбилось, сердце бахает, точно стремится из груди выпрыгнуть. Стянув шапку Роман заломил её и сглотнул – за дверью контур света, там точно кто-то есть. Если там Настя, то что он должен ей сказать?.. Как объясниться?..
Осознав, что позволяет трусливым мыслишкам сковывать себя, Роман сжал шапку сильнее и уверенно шагнул вперёд: перед дочерью ещё успеет обсказаться, найдёт слова; а не найдёт – так и плевать! Он виноват и нечего тут выдумывать! Надо сперва выяснить, здесь ли она вообще.
В отличие от парадной двери эта поддалась легко, позволила открыть себя без усилий. Спустя мгновение Роман уже стоял на пороге, а его взгляд столкнулся с чужими, нацеленными на него.
С того раза, когда капитан впервые его увидел, кабинет Истории ничуть не изменился… правда, сейчас здесь немного иная сцена: в заставленной партами комнате трое. Артур согнулся над учительским столом, перед его глазами какая-то замызганная книжка. На передней парте – сердце Птачека стукнуло сильнее – Даша с идеально прямой спиной и правильно, по-ученически сложенными одна на другую руками. Она читает что-то в лежащем перед её запястьями листке. Позади неё, на две парты глубже в класс… Настя!
Роман появился в кабинете с шумом, с каким, наверное, «СОБР» залетает к преступникам! Ну или ему так показалось… Все сразу подняли глаза и обратили внимание.
Артур, вот странность – прежде, чем взглянуть на так бесцеремонно вошедшего, секунду или две не мог оторваться от чтения; когда же его глаза Романа всё-таки в фокус поймали, в них особого удивления не отразилось.
У Насти совершенно комично открылся рот, а глаза стали такими, будто их увеличили в фотошопе.