Поскорее прогнав такие опасные, опаснее бандитской пули мысли капитан накинул лёгкую отрешённость и согласился:
– Да, на этот раз не очень-то… Устал я просто, доченька, замотался что-то в последние дни…
Сперва неспешно, поначалу вяло, но разговор потёк. Поговорив немного о еде Настя стала клонить к тому, что отец почти не бывает дома, выглядит истощённым и у него мешки под глазами; что он приходит, когда она уже спит, а уходит, пока она ещё не проснулась.
– Пап, я за тебя волнуюсь… – Накрутив лапши Настя даже отложила вилку и взглянула родителю в глаза. – У тебя всё в порядке? Как у тебя на службе?..
Стремясь выглядеть спокойным, не слишком усталым и уж точно ни о чём не переживающим Роман отбился общими фразами. Уверив дочь, что всё в порядке, он перевёл беседу на школу. Стараясь не затрагивать успеваемость он просто, без всякого тайного умысла проявил интерес к общему, на что ответ пришёл самый неожиданный:
– Да ну как дела… В театр вот в воскресенье идём. Снова, представляешь?..
Уши Птачека навострились, как у заслышавшего мышиный писк кота! Отвлёкшись от еды он взглянул на дочь с почти азартным интересом.
– В театр?.. В самом деле?..
Настя вздёрнула ладонь и скривила такую мину, будто ей предложили неприличное.
– Артур Каримович опять всех в поход зовёт. И чего его туда так тянет?.. Мёдом ему там, что ли, намазано?..
– Настенька… – Роман взглянул на дочь строго, – следи за словами… И вообще – что ты имеешь против?
Охватившая капитана идея ещё не сформировалась окончательно, однако её туманный образ уже заставил его сидеть как на иглах.
В единый миг поменяв выражение Настя закатила глаза, задумчиво подпёрла кулаком подбородок и рассудила:
– Да так-то на самом деле ничего… Можно и сходить – всё равно заняться нечем… А с другой стороны… мы же вроде бы там уже были… – Она отрешённо помолчала. – Хотя это было уже давно… Но в этом же году…
Выдвигая доводы то ЗА, то ПРОТИВ, Настя стала разговаривать не столько с отцом, сколько сама с собой. Задавая то ли серьёзные, то ли риторические вопросы она клонилась то вправо, то влево, то вперёд, то назад и на каждую её реплику Роман отвечал что-то типа:
– Сделаем, как тебе захочется, доченька… Не вижу ничего плохого, чтобы пойти… Ты можешь одеть и что-то другое, вещей у тебя полно… Разумеется, мы просто поступим, как для тебя лучше… Подумай ещё раз – зачем не ходить, когда можно сходить?..
Этот перетекающий из пустого в порожнее разговор длился бы, пока чай не остыл, однако зазвенел звонок. Прочитав на экранчике «Кирилл» Роман нажал кнопку приёма. Поднятая чуть жирноватыми, слегка масляными пальцами трубка прижалась к уху.
– Алло?..
– Алло, Ром, привет… Как дела?..
Голос Спиридонова сух и выдаёт стремление пройти расстояние по кратчайшей. Помогая сослуживцу пропустить неважное Роман сразу спросил:
– Чё такое, Кирюх?.. Чё-то случилось?..
– Что-то случилось, да… – На том конце со значением прицыкнули. – Приезжай скорее в отделение, я тебе обо всём расскажу. – И неожиданно резко: – Только сперва меня найди! Я покручусь у твоей скорлупки. И полковнику, смотри, на глаза не попадайся – чтоб как тень, Рома! Давай, я тебя жду. Спеши.
Связь оборвалась.
Заметив перемену Настя сразу же сфокусировалась на родителе. Даже её лицо стало бледно-печальным, будто только сейчас по-настоящему понимает, чем отец занимается; словно не росла именно в такой атмосфере, не видела все эти годы его трудностей, не слышала тревожных звонков по ночам.
– Что такое, пап? – Она вновь отложила вилку. – Опять что-то тревожное?..
Не в силах подавить глубокого тяжёлого вздоха Роман ответил прямо сквозь него:
– У меня всегда… родиночка моя… что-то тревожное… – И, одумавшись, бодро добавил: – Хотя, наверное, не очень. Поглядим! Думаю, волноваться не о чем. Не переживай – у меня всё хорошо!
Был взят уверенный позитивный тон и сказано что-то ещё успокаивающее, однако, демонстрируя раздражение, что ей врут, Настя «обиделась». Не видя смысла, да и не имея желания переубеждать Роман просто обнял не слишком сопротивляющуюся дочь и поцеловал в щёку, а когда быстренько собрался и уже встал у порога, напоследок обронил: