Рука Птачека сама, словно ослушавшись хозяйской воли, нервозно почесала щёку.
– Где он, кстати? Ты его видел?
– Стих? – Кирилл заговорил чуть быстрее. – Не, не дают. По крайней мере мне не дали. Юра обещал постараться, но что-то подсказывает, что дело в другом… Да разве то важно? – Глаза Спиридонова выразительно округлились. – Ну будет там написано что-то типа: «Ты был плохим – теперь умри». Какая нам разница?!
Последнее было сказано как-то… с надрывом. Со скрытым и глубоко, но всё-таки недостаточно глубоко спрятанным недовольством. Насторожившись Роман выдвинул подбородок.
– Что такое?.. Что-то ЕЩЁ, о чём стоит беспокоиться?..
Спиридонов замер, точно ночной тать, пойманный светом прожектора. Секунду он то ли сомневался, то ли решался… и наконец выдал:
– Да как тебе сказать… Вроде неважный вопрос, но… – Он помолчал. Снова не замечая, как тело выдаёт игру нервов, старлей заломил пальцы а потом с хрустом и медленно оттянул шею, точно на спортивной разминке. – Короче: решается, отдавать это дело нам или оставить в двадцать четвёртом. Могут и не отдать…
Роман аж откинулся, кресло жалобно заскрипело.
– Это ещё с какого?!
Кирилл снова помолчал, будто решая – говорить, нет. Пожевав губу, точно подбирая правильные слова, он продолжил как-то неохотно:
– Почему могут не отдать? Хороший вопрос… Но ты ж ведь слышал: убит Роберт Ким, сын Владимира Кима. Тебе это ни о чём не говорит?..
Птачек с шумом приспустил воздух через расширившиеся ноздри, его брови сердито скривились. С плохо скрываемым недовольством он возразил:
– Какая нам разница, кого убили?.. Смерть есть смерть. Зачем делать отличие?..
На миг Спиридонов позволил себе удивиться; всего на крохотный миг – а затем на его губах расцвела искренняя, хоть и вечной серьёзностью сдержанная усмешка. Стараясь говорить просто, не показывать, что его огорошило, он подчёркнуто осторожно спросил:
– Что – не любишь мажоров?..
Ответом капитана стало красноречивое молчание и долгий неглупый взгляд.
Покивав, будто услышал что и думал, Кирилл наклонил голову, словно пряча взор, пряча улыбку… или ухмылку… В следующее мгновение это снова стал прежний ответственный привычный Кирилл. С простотой и лёгкостью, как в разговоре о потерянном полтиннике, старлей пояснил:
– Вова Ким – его ещё когда-то Жуком звали – известный тип, дружит с половиной города и я не простых людей имею ввиду. Странно, что ты о нём не слышал… – Глядя на Романа Спиридонов снова закусил нижнюю… а потом простецки пожал плечами. – Я многого, конечно, не знаю, но с администрацией он Вась-Вась, а Коротков, что начальник в двадцать четвёртом, так тот… – Старлей остановился, покашлял в кулак; его голос понизился до шёпота. – Коротков… ну который командир Юры… от этой самой дружбы в прошлом году «тойоту» новенькую заимел – за полтораху… А в позапрошлом трёшку на Новопромышленной пятнадцать, так-то… – Акцентированно округлив глаза Кирилл даже кивнул, как бы подчёркивая… и снова заговорил нормально: – Но откуда мне это известно – не спрашивай, не скажу.
Они обменялись молчаливыми, посторонним ни за что не понятыми бы взглядами. Будто и не впечатлённый, точно разговор идёт о каком-то карманнике, как бы не особо интересуясь Роман спросил:
– Что – бизнесьмен какой-то?..
Сказано с демонстративной издёвкой.
– ТЦешник на перекрёстке Советской и Мира знаешь? – Левая бровь Кирилла картинно изогнулась. – Один из евонных…
Несколько секунд Роман держался, точно от этого что-то зависело. Наконец, будто сдавшись, он глубоко вздохнул; критически сжав губы он соединил руки на столе и стал смотреть как бы сквозь, точно стремясь взглядом куда-то внутрь, к мыслям. Ему почему-то так сильно захотелось помолчать, что он ничего не сказал бы даже, если б его ущипнули.
Кирилл покашлял. Заметно тяготясь неловкой паузой он продолжил:
– Короче говоря – ФИГУРА. Полковника, как ты думаешь – почему на Южное вызвали?.. Ещё раз говорю – сам Раисов звонил! Мы вот этим делом сколько уже занимаемся?.. – Точно роясь в памяти Спиридонов закатил глаза. – Не помню, чтоб за все эти годы Понятовского тащили на ковёр хоть раз… вот так. А всё из-за новой смерти.
Отвлёкшись от мрачноватого, отравленного тёмными мыслями состояния Роман посмотрел на сослуживца с откровенным сомнением и чуть ли не шутя спросил:
– Значит важно – убивают КОГО?.. А если льётся кровь простолю́динов, то всё в порядке?..