Выдав последнее он уронил лицо в ладони и стал усиленно, до остервенения тереть веки. Двигаясь сначала не очень быстро, под конец заработал пальцами уже так, будто в глаза попала стекловата! Вдруг резко подняв голову, широко раздувая ноздри и в навязанной самому себе бодрости округлив глаза полковник продолжил, точно это не он только что поставил точку:
– Эта стихоплётская скотина ещё и импровизирует! Никогда раньше он не убивал ничем, кроме ножа. Никогда! И вдруг – нате вам! – машиной воспользовался!
Внутри щёлкнул невидимый, но очень точный тумблер: выработанный многолетним опытом счётчик, показывающий, когда своё выкладывать можно, а когда лучше помолчать. Ухватившись мыслью за слова старшего Роман очень спокойно, как на совещании спросил:
– Да, кстати, насчёт автомобиля… А это не может быть подражатель?..
Брови полковника удивлённо подпрыгнули.
– Подражатель?.. Нет, я бы исключил. Девять к одному, что нет. – Он уверенно помотал головой. – Про стихи никто, кроме нас, не знает. Хотя-я-я… Может подражатель из наших? – К немалому удивлению Романа Понятовский произнёс это спокойно, как само собой разумеющееся. – Конечно звучит не очень, но ведь прецеденты уже были… Однако если он из наших и всё о Поэте знает, опять же – почему не воспользовался ножом?.. Нет, это САМ. Ну ты понял. Кстати! – Выражение полковника резко стало взволнованным, точно он пришёл вечером домой и вдруг вспомнил, что у жены день рождения. – Точно! Эх, со всеми этими разговорами запамятовал… – Завертевшись в кресле он стал хлопать по карманам. – Да где же… Вот! – В его пальцах возник сложенный вчетверо листок. – Держи! Это тот самый стих, который на пацане нашли. Я при случае переписал.
В голове Романа мгновенно родилась мысль, что сегодня прямо какой-то день вручения нот. Промолчав он просто потянулся, принял из рук начальника уже вторую за сегодня бумажку и аккуратно, будто официальный документ, развернул. Глаза побежали по строчкам…
«Маленький жучок на цветочке сидел. Крупный жук за ним глядел. Крупный жук – охотник, хитрец, в тёмных делишках матёрый делец. Крупный жук может многое взять. Хочет – купить, а то и отнять. Крупный жук уже сделал немало. Пожил достаточно, скопил капитала. Наследника теперь себе растит. На тёмную тропку его манит. Думает жук – взращу жучка. Вырастут у него большие рога. Будет он крупный, блестящий, красивый. Будет налит огромной силой. Хитрым и умным будет, как отец. На головушке его засверкает венец. Однако цветок слишком тоненьким был, да и жучок неосторожненьким слыл. Упал он. Разбился. Умер. Погиб. Таков его жизни печальный изгиб. И теперь уже ясно наверняка – не вырастет жучок в большого жука».
Прочитав а потом перечитав, последние строки Роман неосознанно проговорил:
– Не вырастет жучок в большого жука…
Не замечая за собой он сжал губы, потом вообще закусил и крепко задумался. Взор его медленно поплыл по тексту, будто надеясь найти шифр, загадку, тайнопись. На эти тихие мгновения в мире всё, включая кабинет, начальника и даже собственное дыхание перестало существовать, исчезло. Что ему что-то говорят Роман заметил не сразу, а когда всё-таки окончание непонятной фразы уловил, то чуть ли не с раздражением, как отвлекаемый от важного хода шахматный гроссмейстер, поднял лицо и переспросил:
– Чего?!
Понятовский ответил чуть ли не криком:
– Длинный стих, говорю! Необычно большой! Раньше таких вроде не было! – И, смерив подчинённого недовольным, но всё-таки умным взором, добавил: – Как теперь со слухом – нормально слышно?..
– Извините… – Поморгав, капитан снова уронил взор на бумагу. – Задумался…
Не глядя на старшего он перечитал стих снова, а потом ещё. Поняв, что глаз ни за что не цепляется, Птачек с сожалением вздохнул, последний раз пробежался по диагонали и аккуратно листок свернул. Когда вновь посмотрел на Понятовского, то неожиданно увидел тихого, погружённого в размышления мужчину. Полковник будто разом постарел, высох, уменьшился. Встретившись с капитаном глазами он посмотрел на него как бы по-новому, точно давно не видел. С его губ сорвались слова, которые излишне чуткий мог бы принять за извинение: