Это видится невозможным, но всего только на полчасика отпустившая в театр погода встретила ещё радушнее: солнышко засветило ярче – хоть очки надевай! Ветер отсутствует совсем, даже обслюнявь ты, как лесник, палец, подними руку – ничего не почувствуешь. А морозец – да его и нет почти. Точно оттепель наступает! Весна! И воздух такой чистый…
Чувствуя, будто его дружески подбадривают, будто напоминают не вешать нос Роман вздохнул полной грудью, но уже не от безнадёги, а наслаждаясь, набираясь сил. Осмотревшись и прикинув, как лучше до старого «коня» добраться, он свернул с крыльца и без спешки побрёл вдоль стены. Добравшись почти до края капитан заметил, что штанина запала за язычок. Глупо смотрится… Присев и поправив ботинок он медленно поднялся… и замер. Он понял, что слышит голос… знакомый голос откуда-то из-за угла. Сперва инстинктивно замерев он стал прислушиваться, однако узнаваемая, но далёкая речь доносит лишь обрывки – не разобрать. Воровато, как самый настоящий жулик оглядевшись, шажок за шажком Птачек стал приближаться к кромке. Сделав предпоследний шаг он взволнованно, уже чувствуя, как забухало сердце, выглянул за угол…
По воздуху белый табачный дым. Аромат дорогих сигарет ласкает ноздри, такой не отвратителен даже некурящему. Зажав фильтр меж розовых ногтей, под козырьком чёрного, оборудованного под курилку выхода расхаживает туда-сюда женщина в белом. Белые кучерявые волосы колыхаются; в лучах солнца, когда хозяйка покидает тень, отсвечивает серебрено-жемчужная заколка… Галина прижимает смартфон к уху, часто затягивается и энергично, словно дирижёр, жестикулирует. Её ещё пять минут назад казавшееся почти мирным лицо сейчас как у погорельца; мягкие черты резко сменяются гримасами паники и возмущения!
Ужасно захотелось сплюнуть, но Роман сдержался. Ещё раз оглядевшись, – не уставился ли здесь, в людном вообще-то месте кто на него самого?! – он весь обратился в слух…
– Валер! Ты мне лапшу-то не вешай! – Глубоко затянувшись, «главный кадровик» резко выдохнула. – Ты меня за дуру держишь?! Какая, к чертям, безопасность?! Совсем ты, что ли, поехал?!
Переменив руку Галина стрельнула тлеющий бычок мимо урны. Ничуть не замедлившись, слушая ответ она вытянула из кармашка тонкую пачку – новая сигарета прыгнула в розовые губы и тут же загорелась от фиолетового пламени узорчатой зажигалки.
– Чего?.. – Она резко сигарету вынула. – Не обращать внимания?.. Да ты и в самом деле рехнулся?! Сам-то себя слышишь?!
Новая затяжка и долгое выслушивание, сопровождаемое нервным хождением по диагонали. В какой-то момент Роман испугался, что его заметят!.. но с равнодушием обозревая окружающий мир Галина полностью погрузилась во внутренний. Как-то даже пепел на её сигарете натлел такой, что от резкого движения слетев он незамеченным приземлился на её белоснежные лакированные туфли.
– Я тебя понимаю… – Женщина стала махать рукой, будто собеседник прямо перед ней. – Я понимаю… Однако послушай-ка и ты меня! Что тут происходит не заметит только ду-у-ура! Ясно тебе?! Из нас четырёх, кто в деле, двое уже убиты. Двое, мать твою! Только мы с тобой и остались!
Затяжка. Выслушивание. Новая долгая затяжка.
– Совпадение?! – Уже не сказано, а выплюнуто. – Какое, нахрен, совпадение?! Эммануила – того! Лену тоже! Ты чё, Валер?! Я по-твоему дважды два сложить не умею?!
Зажав фильтр не губами, а полное впечатление – зубами, «начкадр» снова переменила руки. Прислонив смартфон плечом она со злостью стала стряхивать с рукавов пепел, однако падая с трясущейся сигареты тот снова к ним прилипал, заставляя женщину хлопать по ткани всё ожесточённее и ожесточённее.
– Да херню ты порешь, вот что. – Она остановилась, припав к новой затяжке. – Так получилось, так вышло… Ходи, блядь, теперь… оглядывайся… Мы отвлеклись. Я тебе вообще почему звоню-то?.. Мент твой приходил, тебя искал.
Изо всех сил вслушиваясь и всматриваясь Роман невольно задержал дыхание. К горлу подступил новый колючий ком, еле удалось сглотнуть.
– Да-да, тот самый. – Стряхивая пепел Галина ещё и покивала. – Наводящие вопросы задавал. Всё допытывался, где ты есть…
Долгая крайняя затяжка и щелчок: пихнутый средним пальцем окурок приземлился от курилки метрах в пяти.
– Ну разумеется не сказала… Нет, не думаю… Ты в самом деле так считаешь?.. И-и-и?..
Надеясь услышать важное Роман облизал пересохшие губы. В напряжении наконец-то словить нечто ключевое он весь будто обратился в статую – неподвижную и неживую, единую с улицей и более всего со стеной.