– Я чё-то не поняла, Даш… У нас чё – первое сентября что ли?!
– Дикая! – Воспользовавшись относительной свободой Даша отступила… и неожиданно сделала пируэт! – Тут тебе не школа – тут приличное место! Думай, что говоришь!
Секунду они смотрели друг на друга, как командиры идущих на столкновение кораблей… и вдруг вспыхнули, вскипели, взорвались звонким, никого не стыдящимся хохотом! Настю аж пополам согнуло! Она бы, наверное, и на корточки села, если б всё-таки хоть чуть-чуть не стеснялась. Даша прикрылась ладонью, но от смеха её зашатало, как и подругу. Долгие секунды взгляд её был устремлён единственно на Настю, только на товарку, только на неё… но вот поднялся. Взоры Романа и Даши встретились и это было, как магия: перестав смеяться девушка ладошку убрала; её розовые влекущие губы озарились лукавой улыбкой. Словно шутка и смех были прелюдией, платой именно за этот, гораздо более важный момент, глядя мужчине в глаза девушка произнесла:
– Здравствуйте… Роман Павлович…
Могло показаться тоже, но сказано это было другим, тем же юным и прелестным, но всё-таки несколько… более глубоким голосом. С удивлением слыша эту же намекающую на что-то глубину и у себя Роман ответил:
– Здравствуй, Дашенька… Рад, что ты здесь…
Время, должно быть, остановилось. Наверняка оно именно замерло, потому что иначе, от чего звуки резко пропали, не объяснить. Всё вообще исчезло, испарилось из взора, как дым, осталась только Даша; только её чарующие глаза, её прекрасное лицо, её обещающие сладчайший поцелуй губы…
– Па-а-ап! – Настя повысила голос, от чего капитан чуть не вздрогнул. – Пап, алло! Идём! Вон – у гардероба очередь уже рассосалась!
Проморгавшись Роман повернулся. Кажется дочь зовёт уже не впервые… Непонятно на кого больше рассердившись, – на неё или себя, – Птачек нахмурился, потемнел, как туча, а его ответ прозвучал совсем не ласково:
– Настя! Следи за словами!
Глаза дочки стали, точно перед ней тигр выскочил! На долгий миг она даже застыла напуганная! После развода с матерью ставший частенько мягким, иногда даже слишком уступчивым отец на секунду показался ей дьяволом… Или она действительно ляпнула что-то непозволительное?..
Даша напомнила о себе, как сестра милосердия напоминает о надежде, являясь раненному среди боя – ни единой мимикой, ни тоном не выказав, что есть вообще хоть какое-то напряжение, она весело прочирикала:
– Идите скорее, раздевайтесь! Тут сейчас такой наплыв будет – пострадать можно! – Махнув кистью она вывела Настю из оцепенения, заставила взглянуть на себя. – Я подожду вас в коридоре, по дороге в актовый зал. Ну же, поспешите!
– Пойдём. – Специально смягчаясь, уже сожалея, что вообще повысил голос, Роман первым шагнул вперёд, как бы втискиваясь меж дочерью и её подругой. – Возьмём скорее номерки, пока ещё остались приличные. В прошлый раз у меня такой дурацкий был – цифру не разберёшь…
– Идите-идите! – Подождав, пока он пройдёт, Даша уже откровенно настойчиво толкнула подругу в плечо. – Догоняйте меня!
Не понимая, то ли она решила не кипятиться и спустить всё на тормозах, то ли вообще ещё пока ничего не решила, Настя позволила себя утащить. Сняла по отцовской команде куртку, приняла номерок и спрятала в нагрудный карман. Только тихое, недовольное бормотание родителя снова втянуло её в русло.
– Очередь, видите ли, рассосалась… Нахваталась словечек… Я себе, между прочим, при тебе такое не позволяю…
И уже совершенно неожиданно, просто-таки нечаянно-нагадано она с изумлением услышала своё тихое и покорное:
– Прости, пап… Я так больше не буду…
Роман подумал, что он ослышался, даже возникло желание поковырять в ухе. Кинув на дочь недоверчивый взор он с потрясением увидел, как та идёт опустив голову, надула губы и даже пальцы у живота сцепила. Немыслимая картина!
– Ты тоже меня прости, золотце… – Вытянув руку капитан легонько похлопал своего ребёнка по пояснице, как бы одновременно и приобнимая её, и нет. – Я не хотел кричать…
Минуя гардероб поток людей устремился по красным дорожкам мимо ваяных стен. Звуки шагов приглушаются, однако эхо голосов мечется меж углов. Никто не орёт, всё вообще переговариваются чуть ли не в полголоса, однако какофония всё одно такая, уши закладывает.
В кильватере школьной группы Птачеки выбрались в идущий в актовый зал коридор. Опять толкаясь локтями и от того еле сдерживаясь снова взять дочь за руку, на фоне низко висящего натюрморта капитан вдруг приметил две знакомые косички. Сердце взволнованно стукнуло… Шаг замедлился сам собой, Роман понял, что встаёт перед выбором: совесть с разумом или чувство. При Насте с Дашей лучше бы держать дистанцию… Но как же хочется наоборот!