Не спеша убрать локоть из чужой ладони женщина метнула на Птачека сперва непонимающий, будто бы растерянный взгляд… потом глаза опустила и с полминуты смотрела так в пол. Все терпеливо ждали её, не издавали ни звука… Наконец женщина глаза подняла и еле заметно кивнула.
– Да-да, конечно… Раз такое дело… Разумеется я всё расскажу.
От этих слов у Романа на миг возникла картина, где эту несчастную ведут уже с наручниками за спиной… Прогнав её он подошёл и мягко, словно эстафетную палочку перенял локоток у Кирилла, уже сам проявляя бережность.
Странное, но забавное: пока отводил жену убитого в сторону и старался устроить, чтобы она не видела лишнего, Кирилл и Денис будто испарились! Просто бесшумно исчезли, точно давая влюблённой парочке побыть наедине.
Списав это на то, что оба вышли покурить (А курят ли они кстати? Чёрт его знает…), Роман установил в прямом смысле слова полностью позволяющую руководить собой женщину туда, куда посчитал нужным и для начала зашёл с нейтрального:
– Вероника… Скажите: это был ваш сын? Мальчик, которого вы увели.
Немного помолчав и снова разок уронив взгляд под ноги блондинка слабо кивнула.
– Да, это наш сын… Женечка… Очень хороший мальчик…
Сейчас, находясь подле неё уже дольше минуты Птачек взглянул на пострадавшую другими глазами. Да, она не плачет, и явно не плакала… но смотрится она, честное слово, не краше мужа: глаза блеклые, лицо осунувшееся, точно от тяжёлой болезни бледное; дышит рвано – то тяжело и быстро, то, будто подавляя себя, тихо и медленно, точно успокаиваясь. Рубашка и юбка на ней, вот те на, одеты наизнанку! А ещё она сутулится, хотя видно, что иногда замечает это и старается исправить.
Всё это капитана смягчило и даже немного расслабило. Когда он спросил следующее, то и сам заметил, что проявляет к несчастной больше тактичности:
– Вероника Дмитриевна… Расскажите, пожалуйста, как всё случилось. Расскажите всё, что здесь произошло, мне очень важно это знать. Прошу вас…
– Что произошло?.. – Женщина подняла стиснутые в ком ладони к груди. – Ну… как это… Я ведь уже рассказывала тому вашему коллеге, который представил мне вас…
Непонятно, как Роман не заметил раньше… сейчас, после сказанных ею слов ноздри уловили сильнейший запах спиртного; не водки, а чего-то медицинского… типа корвалола или иного седатива.
Стараясь не подать вида, что заметил, Птачек произнёс с прежней аккуратностью:
– Я понимаю… но всё-таки предпочёл бы услышать это от вас. В таком критическом деле важны любые детали… и нет ничего, что нельзя было бы обсудить повторно. Вероника Дмитриевна…
– Да-да… – Она вдруг резко закрыла глаза, её тонкие ладони взметнулись к вискам. – Да, извините… Я просто немного теряюсь… Всё это так внезапно и на голову…
– Вы вот лучше присядьте. – Роман снова, контролируя под локоток, направил женщину на удачно оказавшуюся рядом табуретку. Сам скрестил руки и опёрся об опанеленную стену. – Присядьте и расскажите, как всё было. По пунктам, с самого начала. Спешить нам некуда, можете не торопиться.
Помявшись, точно школьница, которую спросили, а она, оказывается, не готова, жена убитого подняла на капитана взгляд чуть более светлый, чем у человека в полном отчаянии; её слова прозвучали почти спокойно:
– Ну… когда я проснулась…
История произвела на Романа н а с т о я щ е е впечатление.
Когда-то давно, когда молодой лейтенант Птачек ещё только начинал службу, его было легко удивить, если в деле фигурировало чьё-то коварство, хитрость или особая жестокость, при помощи которых один человек вредил другому. Нет, способы убийств удивляли мало, вскоре и вовсе перестали: такого, бывает, насмотришься… Более всего его удивляли мотивы зверств… а иногда и их полное отсутствие. Если кому кажется, что выжигать окурками глаза котятам – это верх душевного уродства, то для людей, занимающихся убийствами, подобное почти рутина.
Однажды одна женщина убила своего ребёнка, отрезала ему голову и сварила. Половину съела. Её, кстати, продержали три года в психушке и выписали, Роман как-то раз видел её в очереди за хлебом… А до неё был случай, когда четыре мальчика издевались над младшим. Его привязали в подвале и били камнями и палками. Потом двое, что постарше, насиловали его двое суток, когда в это же время его родители и поисковые с ног сбивались, рыская по всему городу. Потом его заставили выпить литр уксуса… Как вспомнишь, что у тебя самого есть ребёнок и его тоже могут обидеть – волосы дыбом встают!