И всё равно, наверняка осознавая это, ОН решился…
– Я вот, если вам интересно, о чём подумала… – Женщина сжала губы и несколько мгновений молчала. – Мне кажется, у нас из спальни пропала фигурка орла… Хотя точно я не уверена.
– Фигурка орла? – Брови Птачека приподнялись. – Какая фигурка?..
– Ну такая… – Вероника сделал движение ладонями, будто взяла яблоко. – Слава как-то вырезал и поставил возле телевизора. А сейчас её, кажется, нет… Или может он сам её куда-то убрал?..
Хорошенько подумав над следующим вопросом Роман попытался высказаться как мог тактично:
– Вероника Дмитриевна… а ваш муж… он украшения какие-нибудь носил?.. Может быть кольца, цепочки…
Женщина резко замотала головой.
– Нет, никогда! Он вообще этого на дух не переносит! У него только татуировка армейская, на плече. И всё.
Медленно и вдумчиво покивав капитан замолчал, примолкла и женщина. Несколько долгих мгновений оба пребывали в тяжёлой, давящей тишине, когда хочется, чтобы либо ты, либо тебе что-то сказали, но говорить нечего, даже кашлянуть неудобно.
Эту неловкость нарушил, наконец, сам Роман.
– Вероника Дмитриевна… – Он постарался незаметно облизать пересохшие губы. – А скажите пожалуйста… Ваш супруг – он работал в каком-нибудь театре?.. Может быть мастерил декорации или что-нибудь чинил?.. Хм?..
Жена убитого уставилась на следователя так, будто тот сказал, что Земля плоская.
– Он?! Да вы что! Не-е-ет… Он бы… Нет, он театр вообще не любит. И в кино не ходит. Чтобы он… Нет, не может быть. Он ведь охранником работает. А до того в ВОХРе состоял.
– Значит… – Роман посмотрел прямо, с прищуром, – он не связан ни с каким театром даже косвенно?.. Может быть не сам, а через какого-то другого?.. Нет?..
– Нет, нет, точно нет. – Женщина мотала головой с прежней уверенностью. – Я бы знала… Слава вообще такой человек, что его в театр затащить – легче голым Волгу переплыть и сухим выйти. Нет, исключено. Уж я-то своего мужа знаю…
За годы научившись помалкивать и людей в таком состоянии не поправлять Роман ещё раз покивал, уже с благодарностью, и оторвал спину от стены. Не особо заморачиваясь, как выпроводить несчастную из комнаты, он просто бросил в коридор будто бы случайный взгляд и произнёс:
– Вероника Дмитриевна… сходите, пожалуйста, проведайте сына: ему сейчас лучше одному не оставаться.
Это работает со всеми матерями. Почти со всеми… Стоит только намекнуть, что их ребёнку нужно внимание, и они сразу же его выказывают. Даже пьяные, даже при смерти, даже в страшной обиде.
Как по мановению волшебной палочки женщина преобразилась: вид её стал собранным и сосредоточенным, а из глаз испарилась эта полуподавленная седативом отчаянность.
– Вы правы! – Она бодро поднялась, смяв одежду на боках её пальцы сжались. – Вы совершенно правы… Пойду проведаю Женечку – вдруг ему чего надо?..
– Сходите. – С очень сильным, прямо-таки подчёркнутым одобрением Роман важно кивнул. – И посидите с ним подольше; поговорите, успокойте. Ему нужна ваша забота.
Более не говоря, только качая головой, словно кивая, женщина развернулась и целеустремлённой походкой вышла из комнаты. С облегчением Птачек видел, что она ни на мгновение, ни на долю секунды не остановилась, чтобы кинуть взгляд за плечо – туда, где остывает тело мужа.
Стоило Веронике переступить порог, а её шагам исчезнуть за невидимым из спальни поворотом, как снова явился Кирилл. Засунув руки в карманы он с серым и усталым, но любопытным лицом вновь оглядел комнату, точно увидел впервые. Голос его прозвучал также двояко – наполовину серьёзно, наполовину вольно:
– В прошлый раз тело тоже в кровати лежало. Только убивали её в другой комнате, а потом уже перенесли. Этого, похоже, кончили здесь.
– Такого хрен куда перетащишь. – Роман нехотя, стараясь не замечать отвратительной раны на шее, оценил габариты убитого. – Сколько в нём – килограммов сто тридцать?..
– А то и больше… – Спиридонов опустил взгляд и пожевал губу, точно что-то обдумывая. Внезапно он протянул руку и в его устремлённых к капитану пальцах блеснул угольным металликом смартфон. – На вот, кстати, полюбуйся. Наш регулярный приз.