Что с ней может быть не так?.. Да что угодно. Если она живёт с этим придурком, если завела от него детей… Пустое. Над этим нет смыла думать.
Налив кипятка Нина развернулась и пошла к гостю… остановилась возле него… Её взгляд метнулся на посудный ящик и залип на нём. Не отпуская бокала хозяйка квартиры потянулась и раскрыла белую с позолотой дверцу – и вот под донышко фужера легла элегантная белая тарелочка.
Роман наблюдал за этим, как мог бы наблюдать за человеком, ковыряющимся в носу, однако чай из обходительных рук принял с показным достоинством.
– Спасибо, Нина, вы очень любезны… Так и где, говорите, ваш муж?..
– Ах да! – Её глаза округлились. – Я и забыла, зачем вы пришли! – На мгновение она отвела взор и смешливо растянула губы. Длилось это недолго и вскоре жена Валерия вновь накинула свою роль: – Пойдёмте в зал, муж спит там.
Сказав это она первая сделал шаг, обогнула гостя и направилась вперёд. Придерживая горячую посуду Роман отстал на пару шагов а затем двинулся следом, стараясь не упускать по дороге интересного.
Ноздри уловили крепкий, но всё-таки не по-настоящему насыщенный запах чая. Ничего с самого утра не евшему Птачеку захотелось отпить, но он сдержался. Пока же они шли по коридору, в его голове крутилась последняя Нинина фраза: «Пойдёмте в зал. Муж спит там».
Как это понимать – у них нету спальни?.. Но это абсурд. Тогда почему он спит не там – у них разлад?.. Или это только сегодня, после, как он «задержался на совещании»?..
А! Нет смысла гадать: сейчас само собой всё разъяснится.
Ступающая тише кошки, лишь одним видом доказывающая, что вообще существует, в конце концов Нина привела гостя в обширную, уже по-настоящему широкую комнату. Время от времени опуская взгляд на её стопы и чувствуя, будто с ним уже сегодня что-то такое происходило, Роман зашёл за женщиной в зал… и снова ощутил, что голос покидает его, челюсть отвисает и изо всех сил приходится сосредотачиваться, дабы вообще не выронить бокала…
Зал являет собой сосредоточие, обитель богатства! Взгляд упирается в почти во всю стену огромное, открывающее обширный вид на город окно. Чёрт… Снизу оно не казалось таким уж большим… Пол опять же мраморный, причём если ты иногда читаешь архитектурные журналы или время от времени смотришь что-нибудь про строительство, то можешь знать, что мрамор мрамору рознь. Этот вот, кажется, называется коралловым… Стоит просто б е ш е н ы х денег!
Повсюду ковры и явно ручной работы, можно из конца в конец пройти ни разу на пол не наступив. При взгляде на такие хочется снять носки и врыться пальцами в эту мягкость…
На дальней стене огромная, ростом с человека картина с мужчиной и женщиной, о чём-то болтающих в кафе. Под ней очень роскошный просторный кожаный диван – установи такой в отделении и половина жалоб ночной смены пропадёт.
Дальше широкий квадратный столик: ничего особенного, просто дорогой прямоугольник на колёсиках. Но чай на него всё равно лучше не ставить – так… от греха подальше…
А следом…
Кто бы ни планировал устройство квартиры, он явно любитель каминов: в середине зала, будто огромный чёрный камень Мекки, из пола вырастает то ли металлический шкаф, то ли огромный футляр… Блестящий и, как скупая на звёзды ночь, чёрный. В верхней части виднеется контур встроенного телевизора, ещё чуть выше некое отделение, которое откроется, если, наверное, потянуть вон за ту еле заметную ручку… Ну а в обширной полости внизу, окружённый конфорками, из которых и должен струиться огонь, перед прыжком оскалился железный тигр.
Дальше в круг выстроены шёлкового цвета диван, два белых кожаных кресла, софа, а между ними ещё один квадратный, но гораздо более респектабельный столик, столешница которого блестит то ли хрусталём, то ли ещё каким прозрачным, очень красивым материалом, которому Роман не знает названия и на который тоже, к сожалению, чашку поставить не осмелится.
Завершается панорама стеной с обширным, в четыре отделения книжным шкафом и двумя коричневыми кожаными креслами подле. Рядом у окна бюст древнего то ли римлянина, то ли грека, а между ними ещё один столик уже поскромнее. Блестящий полиролью, он хранит на себе закрытую шахматную доску.
Нина, как в зал зашла, не замедлилась ни на миг. Миновав камин она остановилась у квадратного стола в круге из дивана и кресел. Будто алмазную гору увидавшему же Роману пришлось стараться, чтоб лицо не стало, как у мальчишки, пред которым проехала тележка с редким мороженым.