– Хорошо, Валер. Как скажешь.
У Романа промелькнула философская мысль, что кто-то играет на сцене, а кому-то приходится носить маску в реальной жизни. Впрочем каждый делает выбор сам, потому некого жалеть…
Как бы сторонясь линии обстрела меж мужем и гостем Нина всё-таки отошла в сторонку, ближе к широченному, великанскому окну. Точно контролируя, как выполняется его приказ, ещё несколько мгновений Валерий буравил её ощутимо тяжёлым взглядом, а потом снова перевёл его на следователя.
– Так на чём вы остановились?..
Слова, сказанные и без градуса теплоты.
– Я, собственно, пришёл к вам по делу. – На мгновение Роман невольно опустил глаза, его ладонь приподнялась, чтобы потереть затылок: раздражение уже потихоньку закипает… – На разведку, так скажем… Хочу вот узнать: может в вашей среде – в театральной, я имею ввиду – произошло что-то примечательное или необычное, а мы вот в полиции и не ведаем?..
Сжав скептически губы капитан Птачек взглянул на собеседника с вопросом, даже бровями чуть подвигал для выразительности.
Ответом ему стало долгое молчание и встречный взгляд, как на идиота.
Так слов и не дождавшись капитан становящуюся уже неловкой тишину решил нарушить:
– Вы поймите, я не просто так спрашиваю… Сегодня ночью произошло ещё одно убийство. Убили мужчину…
Не успел он договорить, как по комнате раскатился испуганный вздох: глаза Нины стали большими, как тарелки, рот в шоке распахнулся и женщина спешно закрылась. От потрясения она даже чуть пригнулась, точно боясь подзатыльника.
– Что – снова?! Опять кого-то из наших?!
На какое-то мгновение Роман подумал, что от внезапной слабости она сядет или даже опустится на пол… однако Нина прижалась к стене и больше не двигается, лишь глядит с испугом, как на внезапно выползшую змею.
Реакция же Валерия прямой антипод: директор театра кинул быстрый взгляд на потрясённую супругу, а потом медленно, недобро вернул его капитану. Во взоре его карих, болезненно-красных глаз прочёлся недвусмысленный укор.
Если бы Роман был молод или глуп, он обязательно бы почувствовал укол совести: зачем же при женщине о чьей-то смерти?.. Но он продолжил со спокойствием как бы дурака:
– Убили, как я уже сказал, мужчину – сегодня ночью по всей видимости. Нет, связей жертвы с вашим театром не выявлено, однако это, без сомнения, дело рук того самого маньяка, убившего уже двоих работников вашего… заведения. Тот же почерк, понимаете? Вот и пытаемся выяснить, что можем…
Взгляд Валерия не стал ни теплее, ни добрее, в нём вообще ни грамма понимания, лишь плохо скрываемая неприязнь. Нина же продолжает зажимать рот и потрясённо мотает головой, будто ей сообщили не о смерти неизвестного, а о кончине близкого родственника – того и гляди слезу уронит.
Кстати о родственниках… Роман, пока никто ещё ему не ответил, сделал мысленную засечку: перестать забывать, откладывать на потом, оправдываться усталостью и наконец пробить уже по Самарской Шестьдесят Девять: давно-таки пора! Ещё в первый день надо было!
И так-то не бывшая лёгкой, атмосфера потяжелела. Даже воздух, кажется, загустел и дышится через силу. Неловкая пауза всё тянется и тянется, скоро из неуклюжей перерастёт в неестественную. Неприятие этой дурацкой заминки подталкивает снова сказать что-то самому, однако Птачек запретил себе продолжать накрепко: он и так произнёс достаточно и не нужно превращаться в комика, развлекающего слушателей непрекращающимся монологом.
Сбоку прошаркали тихонькие шажки. Оглянувшись капитан увидел в дверном проёме девочек. Дочери Валерия встали плечом к плечу, чуть ли не за руки держатся – кажется, они привыкли всюду быть вместе. Удивлённые детские глаза с любопытством перекрестились на госте.
– Олеся! Алина! – Нина мгновенно переключилась на детей и замахала к себе. – Девочки! Идите сюда!
Послушно, нога в ногу, будто репетировали дети побежали к маме. Нина сразу пристроила их спинами к себе. Её ладони прошлись по их хрупким плечам, погладили по маленьким головушкам. У глядящего на это Романа создалось впечатление, что так Нина как бы не защищает, а наоборот – защищается от страшного мира, где смерть, где убивают.
Оказавшись у матери под опекой девочки уставились на гостя с прежним любопытством.
Взяв под руки дочерей женщина, полное впечатление, перезагрузилась: тревога с её лица спала; поймав обращённые к Роману любопытные взгляды девочек она словно бы не сразу вспомнила, зачем они вообще здесь собрались. Точно заразившись от детей свежим любопытством, она заинтересованно спросила:
– Так вы говорите, что пострадал ещё кто-то?.. Но он не связан с нашим театром?..