– Будьте, пожалуйста, аккуратны, и обязательно съездите на осмотр.
Вроде ничего особенного, но от этой встречи в памяти осталось нега. Роман даже матом ни разу не ругнулся, настолько оказался под впечатлением.
Когда же перед капитаном наконец выросла школа, у того возникла любопытная, прямо-таки навязчивая мысль. Не до конца ещё понимая, чего хочет, Роман докатил до местечка у деревьев, ближе к выезду, где ещё ни разу не парковался – от главного входа далеко. Выключив двигатель, с расстановкой он смерил взглядом двухэтажное, с фундамента до самой крыши покрытое снегом здание… Пальцы щёлкнули замком бардачка; неприятно одарив холодом в ладонь лёг бинокль… Осознав свою затею Птачек удивился себе, но останавливаться не стал. Расстегнув куртку и откинувшись в кресле, оптику он пока отложил, скрестил пальцы на животе и стал мирно ждать.
Первые несколько минут беспокоила мысль, что кто-то обязательно подойдёт, поинтересуется – чего это, гражданин, вы здесь встали? Проезд загораживаете… Но вечер, точно утвердивший декрет о спокойствии, и не подумал его нарушать. Стало даже забавно, когда мимо прошли несколько парней а за ними пожилой мужчина – и ни один не кинул на «форд» и косого взгляда, точно на машине отвод глаз.
Проводив взором ещё одного паренька, – по виду вовсе не школьника, – и так и не дождавшись, чтоб тот хоть косо на него глянул, Роман в самом деле начал ощущать, будто он в какой-то сказке, под чарами. Беспокойства он совсем не почувствовал, наоборот – убаюканный такой мирной атмосферой Птачек бросил таиться и взял бинокль уже не заботясь, что кто-то подумает нехорошее.
Лёгкий холодок приятно расплывается по телу, заставляет желать скинуть уже всю куртку целиком. Оптика же под пальцами согрелась быстро. Цифры на часах постепенно перевалили за десять восьмого… и вот в окружении что-то неуловимо изменилось; нечто неосязаемое… невидимое… лишь угадываемое… Окна школы горят, ветерок спокойно гоняет снежинки. В оккупировавших небо тучах изредка сверкнёт редкая звёздочка…
Главная дверь буйно дрогнула! Встала… Не поддавшись с первого раза она дёрнулась вновь! Опять! Помня, с каким трудом отпирал её, с любопытством зрителя на арене цирка Роман наблюдал, как механика всё же поддалась, ослабла и наконец неспособная держаться дольше сдалась! Неостановимый, как горная лавина грозный поток детей хлынул на улицу, словно из супергидранта! Больше детей! Ещё больше! Уже нет места, где бы их не было!
Река людей врезалась в старенький «форд», обогнула его и, нет сомнения, была бы машина полегче, подхватила бы её и унесла! Отложив бинокль капитан стал следить за проносящейся детворой, как застрявший на островке у самого колена водопада путешественник. Лиц не разобрать, дай бог различить по росту, а орут так, что оглохнешь! Перестав надеяться что либо разобрать Роман устало вздохнул, положил ладони на колени и стал ждать, как когда-то ученики гимназий прилежно ждали прихода учителя. Всё-таки Насте пятнадцать и это значит, что ломиться вместе с малышнёй она не будет – достоинство не позволит. Вон там, кстати, не она ли?..
Прохладный бинокль вновь оказался в пальцах. Перспектива встала перед глазами, линзы нацелились на главный вход… Вышагивая меж ломящихся кто куда мальчишек и девчонок, словно юная учительница, ещё только недавно бывшая сама за партой, сквозь толпу плывёт дочь. Настя как всегда вся в белом, и не просто белом, а лучезарном: уж особенно нравится ей ходить белее снега, для чего даже покупает специальный спрей, которым брызгает куртку, штаны и шапку – что-то то ли от пыли, то ли ещё более отбеливающее… Резким контрастом на этой белизне выделяются дочкины волосы – чёрные, как чернила, чернее ночи. Идеально расчёсанные, они водопадом стекают на плечи.
Вышагивая неспешно Настя улыбается, даже хохочет, её белые зубы сверкают в улыбке… Она поворачивает голову, что-то говорит… А отвечает ей…
Даша.
Сердце ёкнуло! Даже на какое-то мгновение дышать стало тяжело, будто в грудь ударили… Ладони вспотели, дыхание сбилось и вообще во всём теле ощущение, как при большой опасности: хочется бить или бежать.
Недовольный на себя сглотнув, Роман постарался успокоиться; пальцы сжали бинокль сильнее.
Даша идёт бок о бок с Настей, её жемчужные зубы сверкают в весёлой улыбке; девочки явно о чём-то разговаривают. Одетая в своё неизменное синее пальто с меховым воротником, в свой для школьницы необычайно высокой меховой шапке и в длинных тёмных сапогах Даша не идёт, а будто по льду катится – настолько изящно она ставит ногу. Вопреки тому, что видит её уже не впервые и не просто видит, а сжимал её в жадных объятиях, целовал её сочные губы, вдыхал аромат её каштановых локонов и вообще всем телом с ней соприкасался Роман вновь, как в первый раз, поразился – насколько же Даша прекрасна… Невозможно не восхищаться ею! Противоестественно! Даже завзятый, до мозга костей прожжённый женоненавистник не смог бы устоять и признал бы её самой красивой девушкой на свете!