С третьим поднявшимся к запястью поцелуем Даша не выдержала и вздохнула уже так, что у Романа в голове перемешалось – в памяти сразу всплыли моменты, когда они были вместе, их близость, соитие… Чувствуя, как всё увереннее и увереннее контроль берёт та самая первобытная, грандиознейшая на свете сила Птачек оторвался от нежной кожи через «не могу»; точно выскользнувший из объятий пучины утопающий он глубоко вдохнул и выдохнул, опалив руку девушки раскалённым, как Аравия, дыханием.
Голос Даши прозвучало слабо, точно она больна, или так устала, что засыпает:
– Рома… Ромочка… Ты не должен так рисковать… Не должен давать дочери повод что-то заподозрить…
При этом руку она не убрала, только её снова сверкнувшие, как у кошки, глаза уставились на мужчину в ожидании…
Вот теперь Роман ярко, очень остро ощутил, как его сердце колотится тоже: в груди закололо, неугомонный живой двигатель стучится о ребра, как помешанный! От всё учащающегося дыхания ноздри расширяются и сужаются, а выбегающий из них горячий поток щекочет Дашину кожу… Видя только её, только эту ласковую, уже дарившую ему ласки ладошку капитан пожелал забыть обо всём, прогнал лишние мысли и сосредоточился на единой – ещё раз припасть к любимой устами, ещё раз ощутить её невыносимо сладостный вкус…
Нежно повернув девичье запястье Роман стал неторопливо, но очень горячо целовать его, возвышаясь с каждым прикосновением. Несколько мгновений Даша только тяжело дышала и будто боялась пошевелиться… но вдруг её рука дрогнула, обрела волю – тонкие пальцы ожили, ладонь поднялась и вот уже она оказалась на мужской слегка щетинистой щеке, одновременно и сама вжимаясь в неё и чувствуя, как любимый нежится и припадает к ней, как кот к чешущей его пятерне.
Накрыв Дашины пальчики своими Роман в восторге вжался в них с наслаждением ощущая, как его привыкшая к холоду, ветру, сухости, вообще к раздражениям кожа соприкасается с нежной девичьей ручкой. Особое удовольствие при этом чувствовать, что любимая тянется к нему сама, что она сама ласкает его, сама захотела к нему притронуться, а не он сделал это с ней, как с безвольной куклой.
Образы в темноте очертились. То ли глаза привыкли, то ли разгоняющаяся кровь помогает… Разглядев девушку отчётливее, ясно различив уже не только её огромные, чернее самой ночи зрачки, но и приоткрытый, вдыхающий холодный а выдыхающий горячий и влажный воздух рот, Роман облизал и без того уже мокрые губы. Да, любимая уже не может дышать спокойно, уже задыхается; если коснуться её груди, наверняка почувствуешь бешено колотящееся сердечко…
Околдованный и её видом и мыслями о ней Роман не сразу понял, что Дашины уста шепчут. Сквозь всё нарастающее и нарастающее буханье в ушах он различил:
– Ромочка… милый мой…
Не желая говорить, не желая вообще хоть как-то портить сакральность момента Роман отпустил девичью ладошку и протянул свою к Дашиной щеке, к её мягкости и неге. Коснувшись будто тёплого вельвета пальцы запели от блаженства! Всё ещё ярко чувствуя, как любимая сама ласкает его щёку, как её рука и не думает от неё отрываться Роман провёл фалангами по девичьему подбородку. Медленно скользя по каждому клочочку бархатной кожи он с огромным, всё более и более нарастающим удовольствием видел, как от наслаждения Даша закрывает глаза, как с опущенными веками она щурится, открывает рот для с каждым разом всё более и более глубокого вздоха и вжимается щекой в его ладонь ещё страстнее, чем сама его трогает!
Точно не сам собой управляя, а подчиняясь чему-то издревле властному Роман скользнул правой девушке за шею. Потянувшись к ней и левой он встретил движущуюся навстречу тонкую кисть. Чуть коснувшись друг друга мужская и девичья руки разминулись… и вот лицо каждого оказалось в горячих ласках другого! Волнующий взгляд в темноту… Тянущееся лишь для предвкушения мгновение… И финал! Обжигающий, пьяный, пробирающий до мурашек поцелуй!
От тяжёлого частого дыхания не слышно ничего, существует будто оно одно. На губах чуть солоноватый, но и сладкий вкус, и это чувство – целуешься, губы и языки сливаются воедино, воздух из разгорячённых лёгких жжёт, щекочет волоски на коже, но ты всё никак не можешь насытиться, всё мало, хочется больше, больше…