Расцепив руки Даша прижала их у груди, словно зайчик в сказке. Её глаза не моргают, возбуждённые зрачки видны даже в темноте, а набухшие, будто искусанные губы кажется, что-то шепчут, призывают…
Левая ладонь опустилась на, теперь уже видно, спрятанный за свитером девичий живот. Идеально гладкий, без бугорков, модельно вылепленный… Проплыв вдоль ткани до груди пятерня замерла. Замерла и Даша… Роман задержал дыхание… Глядя на свою руку, будто на чужую, он следил, как его ладонь опустилась обратно, как она ловко скользнула под свитер и юркнула в кромешную тьму…
Жестковатая, шершавая, привыкшая к рукояти пистолета рука снова, как неделю назад, соприкоснулась с телом юной любовницы, да не просто – с самой его нежной, а когда речь заходит о желании и самой горячей частью – животом. Удовольствие настолько бешеное, что почти невыносимо – аж зубы сводит! Чуть не обжёгшись, даже на секунду решив, что коснулся печки, Роман повёл ладонь выше и нащупал пупочек.
Ещё чуть выше… ещё…
Если не знаешь, к чему притрагиваешься, если закроешь глаза и скажут, что щупаешь не девушку а внеземное, возможно божественное, дарящее любовь и радость создание – ты поверишь. Поверишь, потому что не сразу вспомнишь, ощущал ли в жизни вообще такую нежность!
Продолжая, словно заворожённый, наблюдать за пятернёй, с открытым от волнения ртом Роман следил, как та поднялась, как оголяя девичье пузико заставила свитер смяться. Пальцы ткнулись во что-то тканевое… плоское и расходящееся в стороны, прячущее тёплые, обещающие небесные ласки холмики… Подняв взгляд капитан встретился глазами с Дашей: девушка на него уже не смотрит, а прямо-таки пялится! Мусоля губу, то несильно прикусывая, то стискивая уста полностью, а то и облизывая их она, хоть и молчит, но испускает такую энергетику, что положи рядом яйцо – вкрутую сварится!
Словно договорились, словно заранее спланировали оба разом потянулись к полам её свитера. Выгибая спину Даша ухватила тканевый край и потащила. Стремясь обогнать её мужские ладони стали ещё быстрее: задирая свитер они повиновались жадным, уже не могущим терпеть, алчущим восхитительного зрелища глазам…
Одёжка смялась: отставая на спине спереди она завернулась до самого тонкого горла, почти достигла миниатюрного подбородочка. Уже привыкшему к темноте взору открылась чудная картина – стройное, разгорячённое, покрытое капельками пота тело. И хотя любимая дышит, как ненормальная, вдыхает и выдыхает через рот, будто спринт бежит – но живот её почти идеально неподвижен: от приливов воздуха вздымается лишь скрытая за лифчиком, магнетически притягивающая взгляд грудь… Это напоминает мир животных, в котором морская черепаха открывает рот и шевелит языком, а глупая рыбка, думая, что это червячок, сама заплывает в пасть…
Руки без приказа скользнули по животику вверх. Чувствуя, как девушка то замирает, то вздрагивает, мужские пальцы коснулись ободков лифчика сперва будто бы робко… и уже нахально, даже грубо задрали, оголили ценный приз, награду, дразнящий взгляд клад!
Чувствуя себя именно той самой глупой рыбкой, как по волшебству видя только эту вздымающуюся, требующую внимания грудь, лишь её одну, Роман не нагнулся – он спикировал на «жертву», как сапсан на утку! В мгновение ока Дашины грудки оказались в его жадных ладонях, а их хозяйка и хотела бы проронить стон, но её губы сковало новым страстным поцелуем!
Великолепие! Ни с чем несравнимое, восхитительное, кружащее голову великолепие! Факт пребывания в раю ещё до смерти… исполнение самого сокровенного желания… или выигрыш в лотерею главного приза… или что-то на то очень похожее! Сердце и мечется, как в лихорадке, и поёт. Поёт! На губах будто горечь… но в тоже время и такая сладость, какую ни один кондитер не способен вложить даже в шедевр всей жизни! И это странноватое, но приятное ощущение мурашек по спине, бегающего по хребту электрического тока…
Оторвавшись от Дашиных губ, поведя поцелуи вниз, на прекрасную шейку, ещё ниже… сжав девичий бюст Роман напал на него, как лис на зайчонка! Вновь чувствуя страстно прижимающие и ерошащие волосы на затылке тонкие пальчики, слыша нарастающий и от того более и более дразнящий девичий стон капитан принялся с упоением облизывать, сосать и мусолить сахарные грудки!
Кажется эти дурманящие, сводящие своей мягкостью с ума полушария, эти розовые бутоны тают на языке! В сумасшествии похоти так и хочется высосать из них хотя бы капельку молока, выдавить хоть грамм божественной амброзии! И ведь наверняка есть там…
Переключаясь то на правую грудку, то на левую, с жадностью сжимая и слюнявя их Роман словно погрузился в грёзу, где есть только удовольствие. В себя его привело лишь громкое Дашино воздыхание – в какой-то момент он сжал её нежный сосочек уже не губами, а укусил! Неохотно оторвавшись Птачек поднял голову – взгляд обнаружил то ли от муки, то ли от нестерпимого удовольствия жмурящееся девичье личико: любимая дышит тяжело, почти задыхается; её заласканная, от влаги блестящая и покрасневшая от засосов грудь беспокойно взлетает и опадает, уста раскрыты.