- На улице слишком жарко, - отказывается Аллеон, с усилием отворачиваясь. – Не беспокойся. Мы всю дорогу будем одни, а в столице сразу пойдём к переходу. К тому же, у меня ведь будет браслет.
Впереди два дня в замкнутом пространстве, так что, пожалуй, самое время взяться, наконец, за ум. Нельзя, чтобы это переросло в настоящую влюблённость. Уверена, настаивать он не посмеет, главное – самой не забыться, а то рядом с Аллеоном я что-то сама себя узнавать перестала. Гормоны, не иначе.
Отрезвлённая, уже спокойно, без глупого придыхания, уступаю:
- Ладно. Тогда давай закончим с этим поскорее.
Мужчина чуть хмурится, пытаясь объяснить перемены, но без споров ведёт в очередной магазинчик.
- Выбирай, - улыбается приглашающе.
- Почему я? Тебе ведь его носить.
- Тебе тоже придётся. Браслеты делают парными.
Вокруг сияют золотые и серебряные украшения, а у меня от их вида окончательно портится настроение и всплывают весьма неприятные подозрения.
- Это ведь будет не всерьёз, да?
- Для этого мира – почти всерьёз. Для нашего – не совсем.
С сомнением разглядываю бархатные подушечки. Аллеону тут, конечно, туго, и надо как-то его спасать, но брак, пусть и фиктивный, пусть и не действительный в их с Вайол отражении…
- Ты передумала? – он вроде бы даже не удивлён.
Зря всё-таки я о браслетах заговорила.
- Нет. Но выбирать мне совершенно не хочется, так что доверю это тебе.
Правильней было бы и вовсе отказаться, хоть и запоздало, но где гарантии, что рассерженный мужчина не передумает и не оставит меня в этом «уютном» мирке? Мало ли что он там обещал. Хоть и не хочется так о нём думать, но верить, что все вокруг честные и добрые, совсем уж наивно. В конце концов, мы знакомы всего ничего.
Счастливая продавец, предвкушая скорую прибыль, вовсю нахваливает разложенные на витрине браслеты. «Эти из редкого металла, те – от самого талантливого мастера, а вон те – настоящий ювелирный шедевр, только вчера привезли...». Я не слушаю. Глядя на то, как тщательно и сосредоточенно Аллеон выбирает вещь, которую, вообще-то, уже к завтрашнему вечеру сможет продать или выбросить, я всем своим существом чувствую, что он мне лжёт. Или очень, очень изрядно не договаривает. Если бы голова по-прежнему была забита розовым туманом, сделать такое открытие было бы обидно, но в том настроении, в каком я сейчас, так даже лучше. Обманывать кого-то в ответ всё-таки не так подло.
- Мне ничего не понравилось, - отстранённо сообщает сиир, вернувшись. Тон его голоса явно на пару градусов холоднее обычного, и смотрит он не на меня, а куда-то в стену.
Что ж, он не маленький, сам понимает, куда попал. Раз привередничает с понравилось-не понравилось, значит, не так уж и беспокоится.
- Будем надеяться, всё обойдётся.
Кивает.
Покинув разочарованную женщину, несколько минут шагаем по улице, потом сворачиваем в переулок, ещё и ещё, пока не оказываемся на окраине возле большого здания. Сиир двигается уверенно, будто не только бывал в этом городе раньше, а прямо тут и вырос. Даже не притормозив, выбирает среднюю из трёх имеющихся дверей. Внутри - самый обычный гараж. Разве что машины странные, похожие на всё те же кареты, только на относительно нормальных автомобильных колёсах и с тонированными стёклами.
Переговоры проходят быстро. Пожелав нам приятной поездки, появившийся солидный усатый мужчина размещается за виднеющимся в кабине рычагом. Аллеон молча распахивает мне дверцу. В отличие от внешнего вида, салон не имеет с машиной ничего общего. Слева и справа располагаются два коричневых диванчика, посередине – самый настоящий столик. Стоять тут, разумеется, нельзя, но места достаточно много.
Устроившись напротив, он выдвигает подлокотник дивана:
- Еда и напитки.
- Спасибо, - моя благодарность такая же сухая, как и его вежливость.
Пожалуй, выполнить наш с Вайол уговор я всё же смогу.
Глава 4. Приобретение
Вот уже около пяти часов Аллеон, не двигаясь, созерцает пейзаж. Он не пристаёт с разговорами, не бросает укоризненных взглядов, и вообще ведёт себя максимально незаметно, но вся моя решимость, все выращенные для обороны колючки неумолимо исчезают. Отталкивать его, тем более, по какому-то надуманному поводу - всё равно, что бить в ответ на ласку. Заест собственная совесть.