— Ты передумала? — он вроде бы даже не удивлён.
Зря всё-таки я о браслетах заговорила.
— Нет. Но выбирать мне совершенно не хочется, так что доверю это тебе.
Правильней было бы и вовсе отказаться, хоть и запоздало, но где гарантии, что рассерженный мужчина не передумает и не оставит меня в этом «уютном» мирке? Мало ли что он там обещал. Хоть и не хочется так о нём думать, но верить, что все вокруг честные и добрые, совсем уж наивно. В конце концов, мы знакомы всего ничего.
Счастливая продавец, предвкушая скорую прибыль, вовсю нахваливает разложенные на витрине браслеты. «Эти из редкого металла, те — от самого талантливого мастера, а вон те — настоящий ювелирный шедевр, только вчера привезли…». Я не слушаю. Глядя на то, как тщательно и сосредоточенно Аллеон выбирает вещь, которую, вообще-то, уже к завтрашнему вечеру сможет продать или выбросить, я всем своим существом чувствую, что он мне лжёт. Или очень, очень изрядно не договаривает. Если бы голова по-прежнему была забита розовым туманом, сделать такое открытие было бы обидно, но в том настроении, в каком я сейчас, так даже лучше. Обманывать кого-то в ответ всё-таки не так подло.
— Мне ничего не понравилось, — отстранённо сообщает сиир, вернувшись. Тон его голоса явно на пару градусов холоднее обычного, и смотрит он не на меня, а куда-то в стену.
Что ж, он не маленький, сам понимает, куда попал. Раз привередничает с понравилось-не понравилось, значит, не так уж и беспокоится.
— Будем надеяться, всё обойдётся.
Кивает.
Покинув разочарованную продавщицу, несколько минут шагаем по улице, потом сворачиваем в переулок, ещё и ещё, пока не оказываемся на окраине возле большого здания. Сиир двигается уверенно, будто не только бывал в этом городе раньше, а прямо тут и вырос. Даже не притормозив, выбирает среднюю из трёх имеющихся дверей. Внутри — самый обычный гараж. Разве что машины странные, похожие на всё те же кареты, только на относительно нормальных автомобильных колёсах и с тонированными стёклами.
Переговоры проходят быстро. Пожелав нам приятной поездки, появившийся солидный усатый мужчина размещается за виднеющимся в кабине рычагом. Аллеон молча распахивает мне дверцу. В отличие от внешнего вида, салон не имеет с машиной ничего общего. Слева и справа располагаются два коричневых диванчика, посередине — самый настоящий столик. Стоять тут, разумеется, нельзя, но места достаточно много.
Устроившись напротив, он выдвигает подлокотник дивана:
— Еда и напитки.
— Спасибо, — моя благодарность такая же сухая, как и его вежливость.
Пожалуй, выполнить наш с Вайол уговор я всё же смогу.
Глава 4
Вот уже около пяти часов Аллеон, не двигаясь, созерцает пейзаж. Он не пристаёт с разговорами, не бросает укоризненных взглядов, и вообще ведёт себя максимально незаметно, но вся моя решимость, все выращенные для обороны колючки неумолимо исчезают. Отталкивать его, тем более, по какому-то надуманному поводу — всё равно, что бить в ответ на ласку. Заест собственная совесть.
От скуки клонит в сон. Лежать на диване неудобно, но к вечеру я, наконец, ухитряюсь задремать, свернувшись и кое-как пристроив голову на слишком высоком подлокотнике. Лучше уж так, чем поминутно давить в себе желание пересесть к сииру и помириться.
Просыпаюсь от того, что меня стаскивают на пол.
Снаружи кто-то громко кричит и командует, раздаются оглушительные хлопки.
— Не выходи, — напряжённо шепчет Аллеон, требовательно глядя в глаза и сжимая мои плечи покрытыми пластинками руками.
Убедившись, что услышан и понят, он отодвигается, явно собираясь вмешаться в происходящее. А до моего сонного мозга доходит невозможное:
— Это выстрелы? — спрашиваю неверяще. — Откуда тут оружие?
— Всё будет хорошо.
Только что он был тут, а через секунду уже бросается на двух верзил, вытащивших из кабины нашего отбивающегося водителя. В темноте плохо видно происходящее, но, судя по голосам, вокруг ещё не меньше пяти нападающих. И хуже всего, что у них действительно пистолеты.
Забившись в угол, нервно комкаю одеяло, сжимаясь от каждого ужасающе близкого выстрела, от каждого крика. Впрочем, наступившая следом тишина пугает ещё сильнее. Воображение рисует картины одна ужаснее другой. Безумие какое-то! Аллеон ведь справился?
Открывается и снова захлопывается дверца водителя. Секунда, другая — и в салон забирается сиир. Машина плавно трогается с места.
— Ты в порядке?
Он оборачивается, чтобы оценить мой бледный вид, и ободряюще улыбается:
— Да. Их было немного. Сигнал страже уже отправили, так что через несколько минут напавших на нас арестуют.
А у самого лоб рассечён, и кровь ручейком!
— Где тут аптечка?
Аллеон касается виска, проверяет пальцы и досадливо морщится.
— Ничего страшного, правда.
— Где аптечка?! — повышаю я голос.
— Посмотри под сиденьем.
Распотрошив коробочку с универсальным красным крестом на крышке, вооружаюсь ватой и жидкостью с резким запахом, одобренной в качестве антисептика. Руки мелко дрожат.
— Ты должен был обратиться! — ругаю, стирая кровь. — У них было оружие! Если бы в тебя хоть раз попали…
Даже представить не могу, что бы со мной стало, если бы он погиб!
— Но не попали же. И ты не испугалась.
— Ещё как испугалась!
— Выстрелов, а не того, какой я бываю страшный.
Сиир безмятежно улыбается, а мне хочется его чем-нибудь стукнуть. С трудом сдержавшись, мстительно прижимаю щедро политую лекарством вату прямо к глубокой царапине.
— Ай! — ему не столько больно, сколько обидно. — Да за что?!
— Обещай, что больше не будешь выпендриваться!
Не дожидаясь ответа, обнимаю его, по-больничному пахнущего антисептиком и всё ещё горячего после боя. Аллеон на миг замирает, задерживает дыхание. Да, вряд ли он привык, что его так тискают, но я только крепче сжимаю руки. Не хочу сейчас думать ни о каких помолвках и договорах!
— Хорошо, — отмирает мужчина и неуверенно касается моей спины. — Я больше так не буду. Но тебе на самом деле ничего не грозило, я отвёл их в сторону.
От такого ответа буквально отскакиваю:
— Я тебя всё же ударю!
— Ну чего ты? — пытается он отодвинуться. — В следующий раз я сделаю всё побыстрее, обещаю.
Только выражение искренней растерянности спасает этого «героя» от столкновения с чем-нибудь очень тяжёлым.
— Я за тебя волновалась, — разжёвываю, как маленькому. — За тебя, а не за себя, понимаешь? И злюсь сейчас потому, что ты по совершенно идиотской причине не использовал свою вторую ипостась. Это же огромное преимущество!
На его лице постепенно проступает недоверчивое понимание.
— Не сердись. Такие нападения — часть моей работы. Я оценил расстановку сил и знал, что смогу победить, не прибегая к обороту.
— И всё-таки это риск.
— Риск, — соглашается невесело. — Но что бы я делал, если б ты снова меня испугалась и куда-нибудь сбежала?
— Тут кругом лес! Куда я денусь-то?
Ещё один непонятный взгляд. Аллеон даже чуть хмурится, но, похоже, приходит к выводу, что я вполне серьёзна, и напоминает об очевидном:
— Куда угодно, пока поблизости есть хоть одна дверь.
Недовольно качая головой, кладу антисептик обратно в аптечку, прячу её в ящик и отсаживаюсь на своё место. Зябко натягиваю одеяло, поправляю под боком подушку…
— Подожди-ка… Откуда ты всё это достал?
— Машины приспособлены для долгих поездок, — жмурится хитро. — Разумеется, тут есть постельные принадлежности.
— Но раньше-то… — задыхаюсь я от возмущения. Махнув на него рукой, поудобнее кутаюсь в одеяло. — Ладно. Сейчас бы ещё чаю горячего…
— С горячим придётся немного подождать. Поужинать получится только через час, не раньше.
Если считать мою попытку установить между нами дистанцию ссорой, мы вроде как помирились, хотя разговаривать всё равно не хочется. В памяти снова и снова всплывает недавнее нападение, но я не решаюсь спрашивать даже об этом, опасаясь, что взамен сиир тоже что-нибудь спросит.