— Что Вы, нисс! — Вайол розовеет от неловкости и вместе с тем опасливо поглядывает на сиира. — Какие извинения? Мы же…
— Благодаря Вам я встретил свою тиали.
Её большие выразительные глаза округляются до фантастических размеров, и мне становится крайне неловко от вспыхнувшей в них смеси восторга и сочувствия. По большей части — сочувствия. Правда, осторожного, а не жалостливого. Примерно так же она смотрела, когда я заявила, что восьминогие анхаки куда хуже сииров.
— Примите мои искренние поздравления! — восклицает, немного оживившись.
Вот интересно, она ведь так и не поменяла своих ксенофобских взглядов, но всё-таки вполне по-настоящему обрадовалась, услышав о тиали. Похоже, предпочтения второй ипостаси только я ерундой и посчитала, а все остальные в курсе, что это и с чем его есть.
Аллеон с мальчишеской улыбкой кивает. Вайол смотрит на него так, будто до этого момента всерьёз полагала, что улыбаться сииры не могут. Я догадываюсь, о чём она думает: улыбка у него очень красивая, да и сам мужчина выглядит куда безопаснее и адекватнее того же джаройя. Так и есть, осторожно покосившись на замершего неподалёку Драхара, девушка вздрагивает и хватает со стола ручку, чтобы поскорее поставить вожделенную подпись.
Видя её страх, рыжий садюга блаженно улыбается, и я многообещающе прищуриваюсь. Ну погоди же у меня! Я — не тихая, скромная Вайол! Выскажу тебе всё, что думаю!
— Этот экземпляр ваш, — протянув бывшей невесте один из листков, Аллеон поднимается. — Рад был познакомиться, нисса. Если что-то понадобится, смело обращайтесь. Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
— Или просто приходи к нам в гости, — добавляю, наслаждаясь её реакцией на новость о нашем совместном проживании.
— Спасибо! Нисс Аллеон, простите меня за то что… ну…
Ого! Настоящий прогресс! Всё ещё испугана, но чудовищем сиира уже не считает!
— Вам не за что извиняться, — не ожидавший такого Лен чуть заметно теряется. — Идёмте, я провожу Вас.
— Я с вами!
Ни за что не оставлю её наедине с Драхаром, пока не услышу внятного объяснения его отвратительному поведению!
— Лен… — шипит джарой. — Я сам провожу ниссу!
— Нет, — твёрдо запрещает Аллеон. — Нисса Аен — моя гостья. Я не позволю, чтобы от этого визита у неё осталось плохое впечатление!
Какое-то время мужчины буравят друг друга едва ли не ненавидящими взглядами. Мысленно я уже готова к тому, что Драхар кинется на друга с кулаками, но Аллеон что-то укоризненно говорит ему на незнакомом, грубом языке, и тот с усилием опускается обратно на диван.
Гарари, отправившийся провожать Вайол вместе с нами, бережно помогает ей забраться в экипаж, поправляет, чтобы не прищемить дверцей, подол её платья. Ну умница же! Подруга уже не выглядит такой замученной и даже смущённо улыбается, поглядывая на него из-под ресниц. Надо бы их как-то поближе познакомить, раз всё так удачно складывается. Но сначала — Драхар! Всю душу из него вытрясу!
Вот только гостиная оказывается пуста.
— Он ведь не поедет за ней следом?
Аллеон задумчиво обводит взглядом комнату:
— Уверен, ничего плохого Рах не сделает.
— Он вёл себя, как… как какой-то извращенец!
— Это на него не похоже. Надеюсь, в следующую нашу встречу, он объяснится. Ты всё ещё хочешь познакомиться с местными расами или отложим учёбу на завтра?
— Нет, давай сегодня. Только сначала я бы хотела кое-что обсудить.
— Может быть, поговорим уже на улице?
— Лучше дома.
Аллеон тут же становится серьёзным.
— Тебя что-то беспокоит?
— Расскажи об изгнании.
— Дари, — на миг он прикрывает глаза, — зачем тебе это?
— Зачем? Я, вообще-то, волнуюсь!
— Что бы ни случилось, я смогу о тебе позаботится.
— Обо мне?
Разве изгнание касается меня, а не его?
— Даже в самом худшем случае моих средств хватит, чтобы ты могла остаться и жить достаточно комфортно.
— … глупый! — выдаю, с трудом проглотив более крепкие ругательства. — Я за тебя переживаю, Лен! Все вокруг явно обеспокоены, и я хочу знать, могу ли чем-то помочь!
А этот дурак улыбается мне, как любимому, но бестолковому ребёнку!
— Ты помогаешь уже тем, что рядом.
Прав был Драхар! Что-то тут точно нечисто!
Требовательно дёргаю Аллеона за руку, вынуждая сесть на диван. Он не сопротивляется. Только взгляд становится тяжёлым и серьёзным.
— Твоя мать сказала, до конца срока остался примерно месяц, так? Откуда именно тебя могут выгнать?
— Из семьи.
Не ожидая такой подлости от его родственников, тушуюсь.
— Но за что?
Он пару секунд молчит, выискивая что-то у меня на лице, а затем тихо выдыхает. Слава Создателю! Сдался!
— Правильнее будет не «за что», а «почему», Дари. Через двадцать один день мне исполнится двести. А я до сих пор один.
Чего он столько времени ждал? Не верю, что за сто или даже пятьдесят лет нельзя выбрать себе невесту!.. Или дело не в этом? Он не мог или не хотел? Да, Вайол перспективе не обрадовалась, но не все же такие нежные! В конце концов, Аллеон богат, молод и симпатичен. Сиир, правда, но ради роскошной жизни с этим можно смириться.
— Так вот почему твоя мать старалась тебя женить, а Драхар спрашивал у меня, где браслет!
— Это он надоумил тебя на этот разговор?
— Не только. Я же… мне совсем не всё равно, понимаешь? Почему ты так затянул?
— А сама-то как думаешь? К тому же, если б всё сложилось иначе, я мог никогда не встретить тебя.
— В чём подвох? Не верю, что у вас тут никто не женится по расчету.
— Я не захотел. — Тёплые ладони ложатся мне на поясницу, привлекая ближе. — Дарисса…
— Да?
— Ты ведь меня не боишься, правда? — у него совершенно особенный, напряжённо-обволакивающий голос, и я киваю, как заворожённая. — И ты согласна остаться со мной, при условии, что мы уладим вопрос с твоей семьёй и учёбой?
Снова молча подтверждаю его слова и уже смутно догадываюсь, что произойдёт дальше, но всё ещё в это не верю. Ну не бывает же ничего так быстро и просто!
Только что Аллеон обнимал меня и в руках точно ничего не прятал, а теперь на его ладони лежит браслет — переплетение золотых цепочек и двух тонких обручей: один — на запястье, а второй — на средний палец. Тонкие цепи удерживают на себе символ, напоминающий взметнувшиеся языки пламени.
— Красивый.
Он невесело усмехается:
— Если бы это была не ты, я не поверил бы.
— Почему?
— Потому что их носят только избранницы сииров, — и безжалостно-честно добавляет: — Для всех, кого с детства пугали такими, как я, он хуже рабских кандалов. Вряд ли хоть одна женщина, слышавшая о нас, наденет его добровольно.
— Так уж и «ни одна»… Мы, конечно, пока мало знакомы, но мне с тобой хорошо.
Он почему-то хмурится. Вроде бы хочет ответить, но неожиданно просто обнимает, отбросив браслет на диван и крепко прижав меня к себе.
Чувствуя, как безумно колотится сейчас его сердце, ласково запускаю пальцы в мягкие волосы:
— Ты в порядке?
Ненадолго объятия превращаются в болезненные тиски, а затем Аллеон отстраняется, чтобы с пронзительной надеждой взглянуть в глаза:
— Хочешь надеть его и стать моей женой?
И мне невообразимо легче, потому что ему действительно нужна именно я, а не длинная родословная и чьё-то одобрение. Нужна не только сейчас — всегда.
Слишком рано? Пожалуй. Пару месяцев, а то и год мы вполне могли бы поприсматриваться друг к другу, привыкнуть. С другой стороны, дата не имеет значения: сколько бы я ни ждала, Аллеон не изменится — не свалит на меня мужские обязанности и не начнёт разбрасывать по дому свои носки. Его не так воспитали. То, что я вижу, — не заманчивая обложка, он именно такой, какой есть. Любящий, добрый, отзывчивый, искренний и невероятно привлекательный. Не только внешне. Мне нравится проводить вместе время, нам интересно разговаривать, а возможность путешествовать с ним по мирам уже сейчас вызывает бурю восторга. Поэтому — да, я хочу стать его женой, хочу, чтобы мы были семьёй, и уверена в этом, как никогда прежде.