— Я так люблю тебя… — признаюсь шёпотом.
Тёмно-зелёные глаза смягчаются и словно искрятся. Не обязательно быть эмпатом, чтобы понять, каким счастливым делают его эти слова.
— Если б ты только знала, если б могла почувствовать, как сильно люблю тебя я!.. Я даже не представлял, что могу так любить — до нехватки воздуха, до замирания сердца! Быть счастливым уже оттого, что ты здесь, со мной…
Замолчав, Лен снова легко касается моих губ, и я отвечаю, не сомневаясь, что этот миг, этот незабываемый момент близости, останется с нами навсегда, сколько бы лет ни прошло.
Когда мужчина — романтик, это всё-таки мило. Поднимаясь с кресла, Аллеон подхватывает меня на руки, чтобы немного покружить по спальне и аккуратно опустить на кровать. Вот тут-то его паранойя и даёт о себе знать — едва положив, он рывком хватает меня обратно, отскакивая на середину комнаты.
Из-под шевелящегося покрывала недовольно выбирается потревоженный кот.
— Это всего лишь Салазар! — смеюсь.
— Мелкий паршивец!
Переглянувшись, с разочарованными вздохами расходимся по ванным.
Сегодня у меня нет желания долго лежать в воде, поэтому, быстро освежившись, возвращаюсь в кровать. Аллеон уже тут, ждёт, приглашающе придерживая одеяло.
— Так мы пойдём отмечать твой день рождения? — спрашиваю, устраиваясь с ним рядом.
— Хочешь?
— А ты?
— Там будут гости, две трети которых я видел только однажды, когда отец нас представлял. Двухсотый день рождения — важная дата, но значима скорее для семьи в целом, чем для меня самого.
Я примерно так и думала, но всё же мне хочется чего-то особенного.
— Тогда почему бы не провести этот день там, где нас никто не найдёт? Помнишь, ты рассказывал о домике на берегу моря? Мы могли бы отлично отдохнуть перед твоим возвращением на службу.
— Полагаю, нам ничего не мешает туда заглянуть. Я давно уже хотел показать тебе это место.
— Только родителей всё же предупреди. Вдруг, они тоже захотят присоединиться?
— У них соберутся гости. Будут поздравлять с наследником. Мы отправимся туда только втроём.
Судя по голосу, идея ему действительно нравится и Аллеон уже приступил к составлению плана.
— Я ужасно соскучилась, — шепчу, крепче прижимаясь к его боку.
— Я думал, с ума сойду… — говорит он, целуя в макушку. — Тебя очень долго не было, Дари. Единственное, что Медиф мог сказать, — ты жива, но ни мы с ним, ни приглашённый маг не могли понять, куда было направлено перемещение. Это было так страшно — каждую минуту гадать, что с тобой, не грозит ли тебе опасность, одна ты или с Рраяром, справится ли он… вернёшься ли ты…
Невольно вздрагиваю.
— А можно что-нибудь сделать, чтобы мы всегда знали, кто где? Есть же для этого артефакты?
— В случае с Зачарованным лесом это бы не помогло. Там особая область, я бы просто не смог к вам попасть… Завтра же купим что-то, чтобы ты не терялась. И запас телепортов.
— Как вообще получилось, что часть мира оказалась закрыта?
— Примерно триста лет назад на тех землях неожиданно появилась орда нежити. Её уничтожили, но через некоторое время твари напали опять. Их убивали не один десяток раз, Дари. Каждая схватка уносила жизни лучших бойцов, а нежить возвращалась снова и снова. Всё было напрасно. Положение становилось шатким, ведь человеческие ресурсы не бесконечны. Никто не мог понять, почему любое живое существо, ступившее на те земли, постепенно превращается в чудовище. Поэтому под конец пятеро сильных магов объединились и пожертвовали своими жизнями, чтобы навсегда отгородить от мира проклятые места.
— Но ведь монстрами были не все! Там жили люди, они и сейчас живут! Их просто заперли? Оставили умирать?
— Очень многие были убеждены, что проклятие затронуло всех, кто населял эту область. Просто проявляется постепенно — отсюда и новые волны тварей… В любом случае, уже ничего нельзя было сделать.
— Что будет теперь? Купол снимут?
— Как только убедятся, что опасности нет, думаю, снимут. Учёные десятилетиями строили теории, объясняющие появление нежити. Надеюсь, одна из них окажется верной, и угрозу удастся уничтожить.
Мы засыпаем, продолжая крепко друг друга обнимать, и мне, как обычно, снится Рраяр. На этот раз, сон довольно банальный — простая магическая тренировка. Кто бы мог подумать, что заклинания требуют такой колоссальной концентрации? Полночи прометав в мишени молнии, я чувствую себя так, словно голова вот-вот расколется на двое.
Вопреки традиции, за общим завтраком Салазар забирается на колени не к Аллеону, а к Эшеру. Кот ещё вчера почуял в нём родственную душу и теперь дарит свою большую любовь оборотню, демонстративно не замечая впавшего в немилость сиира. Впрочем, нельзя сказать, что кого-то из них это расстроило.
За обсуждением планов на день я вспоминаю, что, помимо покупки артефактов, у меня есть ещё одно важное дело.
— Мы можем навестить Драхара? Мне нужно с ним поговорить.
— С Драхаром?
— Это насчёт Рраряра.
Аллеон задумчиво отпивает чай и неохотно произносит:
— Я спрошу, но не лучше ли будет поговорить с самим Рраяром? Вы с ним должны прояснить свои отношения. Хоть он успешно всё портит, ты ведь понимаешь, что не безразлична ему? Между вами есть связь и с каждым днём она становится крепче…Он единственный, кто сумеет последовать за тобой куда угодно.
— Я очень ему благодарна, но у нас всё совсем запуталось. Ему будто нравится делать мне больно.
— Тебе не нужно его бояться. Рраяр сильный, однако полностью от тебя зависит. Только ты можешь сделать его или очень счастливым, или совершенно несчастным. Вплоть до того, что ему будет физически плохо.
— Я не боюсь. Просто иногда… чаще всего, вообще-то, он ведёт себя, как полный придурок… Кто бы мне объяснил, что у него в голове…
Ненадолго за столом устанавливается вдумчивая тишина. Вопрос, конечно, был по большей части риторический, но услышать ответ я бы не отказалась. Наверное, понять джаройя может только другой джарой.
— Ты злишься, что он тебя поцеловал? — неожиданно уточняет Эшер.
— Разумеется! Это было унизительно!
— Если б Рраяр дал тебе выбор, ты бы могла отказаться, — рассудительно замечает оборотень.
Не только могла, но и отказалась бы!
— То есть, по-твоему, он всё сделал правильно?!
— Нет. Но нужно много смелости и уверенности в себе, чтобы спокойно относиться к отказам. Никто не хочет быть отвергнутым или высмеянным. Именно поэтому он ведёт себя агрессивно.
Довольно неожиданно обнаружить в коте зачатки психоаналитика, однако упускать такую возможность нельзя.
— Он мне даже шанса не дал. Это нечестно.
— Не дал, потому что, скорее всего, не верит, что это поможет. Уверен, он чувствует себя одиноким, Дари. Любому существу страшно остаться никому не нужным. Сначала, в молодости, это называется свободой, но Рраяр производит впечатление взрослого. Если ты никому не нужен, значит, с тобой что-то не так. Другие люди будут думать, что вся твоя жизнь — одна большая неудача и сам ты — неудачник. Поэтому, некоторые предпочитают вообще не пытаться.
Обдумав ситуацию, понимаю, что не представляю, что с этим делать. Кто-то должен уступить, это ясно, но глупо ждать благоразумия от Рраяра. Сама же я не хочу сдавать позиции из упрямства: джарой и так слишком много себе позволяет! Моя уступка только убедит его продолжать в том же духе.
— Замкнутый круг какой-то! То есть, чем больше я буду злиться, тем дольше он будет так делать?
— Наверное.
А ещё говорят, что у женщин с логикой нелады!
— Спасибо, Эшер! У мужчин мозги набекрень!
Он смеётся. Ну да, наверняка, он так же о нас думает.
— Откуда ты столько всего знаешь? Ты же толком с Рраяром и не знаком?
— В деревне я много наблюдал за окружающими, за их поведением и поступками. Друзьями мы с Золотыми котами не стали, так что смотреть и делать выводы было едва ли не единственным моим развлечением.