— А вот и вторая часть подарка! Надеюсь, тебе они тоже понравятся.
Присев, Лен вдумчиво читает этикетки, предусмотрительно снабжённые краткой инструкцией по уходу и изображением взрослого дерева; касается тонкого ствола, листьев. Он похож на ребёнка, которому подарили целый мешок новых игрушек.
— Это у ворот посажу, — решает, отодвинув к стене огненное дерево. — Ещё одно такое же заказать можешь? А эти — в углу, у фонтана, будет красиво.
Приходится вернуться в особняк, чтобы оставить растения дожидаться посадки в максимально комфортных условиях и под присмотром, а уж оттуда, спустя один межмирный переход с помощью проводника Ассоциации, телепорт и полчаса пешей ходьбы по нереальному чёрно-красному лесу исполинских деревьев мы, наконец, достигаем конечной цели.
И я понимаю, что бесповоротно влюбилась. С первого взгляда и на всю жизнь. В сине-зелёную гладь моря до самого горизонта, в тихий шелест волн, в особенную смесь запахов соли, йода и горячего песка.
— Самое лучшее место в мире! — выдыхаю восторженно. — Во всех мирах!
Скинув обувь, спускаюсь с холма, подбегаю к воде — и замираю с блаженной улыбкой, пока тёплые волны ласково поглаживают ступни и щиколотки. Куда ни посмотри, ни-ко-го, кроме нас, так что мне стоит немалого труда подавить в себе желание зайти глубже.
— Давайте сначала переоденемся, — миролюбиво напоминает Аллеон. — Весь день впереди, успеешь и накупаться, и позагорать.
Тут он прав. Как всегда, впрочем.
А ещё, после плавания всегда просыпается зверский голод, так что еду тоже нужно подготовить заранее.
— Медиф, а ты умеешь плавать?
Мало ли. Может, у них там и был бассейн или какой-нибудь водоём, но вовсе не факт, что инкуб ими пользовался.
— Умею. Но море вижу впервые.
Ещё раз оглядевшись, замечаю одну деталь:
— А где же сам дом?
— Он тут, неподалёку.
Мужчины снимают обувь, закатываю штаны, и мы неспешно двигаемся по пляжу вправо. С каждым шагом я всё больше недоумеваю, безуспешно пытаясь отыскать хоть намёк на жильё, однако безмятежное выражение лица Аллеона свидетельствует, что всё в порядке. Заколдовал он его, что ли, чтоб никто не нашёл?
Крохотная заводь появляется перед нами внезапно.
Остановившись, совершенно очарованная рассматриваю маленький деревянный домик, уютно прижавшийся к склону, три цветущих куста под его окнами и террасу с белыми полупрозрачными шторами.
— Я говорила сегодня, как сильно тебя люблю?
— Даже если и говорила, я готов выслушать это снова, — хитро сверкает глазами сиир.
Приблизившись, нежно обнимаю за шею и сладко-сладко целую. Никаких слов не хватит, чтобы полностью выразить всю любовь, восхищение и благодарность за то, что он появился в моей жизни.
— Начну раскладывать продукты, — негромко сообщает Лен и отступает, чтобы дать нам с Медифом минутку наедине.
Обернувшись, прижимаюсь щекой к груди инкуба так, чтобы и дальше любоваться пейзажем. Его ладони спокойно поглаживают меня между лопаток. Мы оба молчим. Не знаю, нужно ли сейчас вообще что-нибудь говорить? Между нами нет больше неловкости, нет дистанции и стеснения. Я чувствую себя с ним настолько свободно и естественно, что даже сама этому удивляюсь. Словно с нашей свадьбы прошли целые десятилетия, а не пара часов.
Взяв за руку, Медиф покрывает серебряный узор горячими, медленными поцелуями, а потом, так ничего и не сказав, легонько тянет в дом.
Рассортировав еду, быстро переодеваемся. Тут жарко, солнце печёт и ни ветерка, поэтому не мне одной не терпится освежиться. Мужчины ещё немного задерживаются, чтобы расстелить большой полосатый плед и сложить полотенца, а я первой, с радостным возгласом, влетаю в воду.
М-м-м! Вот оно, счастье!
— Чего вы? — зову со смехом, обнаружив, что они почему-то медлят. Просто стоят и смотрят. — Боитесь, что ли? Обещаю сильно не брызгать!
Мужья переглядываются, насмешливо фыркают и, как мальчишки, с разбегу ныряют, сразу уйдя с головой. Мне хорошо видны их притягательные, гибкие фигуры, но предаваться мечтательному созерцанию некогда. Сообразив, что месть за подначивание вот-вот свершится в двукратном размере, с громким смехом бросаюсь прочь.
Ну, нет! Так легко меня не поймать! Без боя не сдамся!
Они делают вид, что отстали, дают фору, а потом всё-таки ловят, подхватывают, кружат, поднимая фонтаны брызг, обнимают, скользят тёплыми ладонями по прохладной от воды коже и целуют, целуют…
Не знаю, кто именно из нас это начал. Наверное, косвенно, поспособствовал Медиф со своим даром, иначе чем ещё объяснить, что весёлая игра в один миг превращается в сокрушительное соблазнение? Ощущая два возбуждённых тела, вжимающихся в меня с обеих сторон, я испытываю такой прилив будоражащего желания, что готова взорваться.
С тревогой поднимаю взгляд к лицу Аллеона. Если он сейчас попытается что-то сказать…
Но в его глазах тот же голодный огонь, что и в моих.
Подхватив под бёдра, Лен крепче прижимает меня к себе и выносит на сушу. Возле пледа он ненадолго притормаживает, но всё же проходит мимо. Медиф без слов открывает нам двери, помогает снять мокрый купальник и раздевается сам. У него такое красивое тело… Не могу удержаться — провожу по его груди, чуть царапая влажную, смуглую кожу, целую. Солёная и горячая.
Инкуб напряжён, собран, как на экзамене. Боится сделать что-то не так? До сих пор?
Забравшись на широкую кровать, тяну за собой мужчин. Собиралась остаться стоять между ними на коленях, но Лен мягко толкает, укладывая на спину, и тут же припадает к груди ртом. Сильно втягивает сосок, чуть больно прикусывает, посасывает, оглаживает ладонью рёбра. Выгибаюсь за его рукой. Нестерпимо хочется большего — сейчас же, немедленно! Никогда такой не была! Хоть умоляй инкуба о снисхождении, да вместо слов получается лишь полувсхлип-полустон.
Сиир с изуверской неспешностью спускается ниже, жарко и влажно целует живот.
— Пожалуйста… — шепчу, задыхаясь.
Не в силах больше это терпеть, распахиваю глаза, нахожу Медифа, но забываю, что хотела сказать. Он скромно притулился на краешке кровати, чтобы никому случайно не помешать, и только смотрит — жадно и неотрывно, стиснув пальцами простынь.
Похоже, проклятые таласские правила и групповой секс как-нибудь регулируют! Предписывают, наверное, смирно ждать, пока госпожа развлечётся с другими и сама позовёт!
— Иди сюда, Медиф…
Аллеон замирает, вглядывается, пытаясь разобраться, что я задумала. Разумеется, у меня и в мыслях нет заменить его, но вариантов и без того достаточно много.
Не преуспев, спрашивает в открытую:
— Как ты хочешь?
Хриплый голос прокатывается по телу мурашками.
— Пусть сегодня, в наш первый раз, мы будем вместе.
Одновременно.
Не хочу, чтобы Медиф сидел в стороне, ждал своей очереди, считая, что всегда и во всём будет вторым. Ради такого можно немного и покраснеть.
Но как же всё ж таки неловко обсуждать с ними позы и подробности…
В наступившей тишине мы все, кажется, думаем об одном и том же.
Глядя на растерянное лицо инкуба, я окончательно решаюсь. Почему бы не доставить ему удовольствие? Лен не осудит. Не очередь же им занимать, в самом-то деле! Глупость какая… Мы ещё не раз окажемся в постели втроём, так чего стесняться?
— Поцелуешь меня? — улыбаюсь, протягивая к нему руку.
Хорошо, что он ещё не сообразил, на что я готова ради его поцелуев… Да что там поцелуев, улыбки!
Зато это понял Лен.
Ласки становятся очень лёгкими, едва ощутимыми, дразнящими. Невесомая дорожка из поцелуев на шее, поглаживание подушечками пальцев по внутренней стороне бёдер, горячее дыхание на животе… И безумное желание, мешающее даже возмутиться, как следует, потому что кажется, что вот сейчас, сейчас Медиф не просто обведёт контур, а приласкает, сожмёт грудь, что Лен поцелует по-настоящему, долго и глубоко… Но они этого не делают, притворяясь, что не замечают моих безмолвных призывов.
Сговорились, пользуясь тем, что я прикрыла глаза.
— Моя очередь! — сообщаю, садясь и многообещающе глядя на инкуба.