Мне становится так жаль этого незнакомого мужчину, что аж сердце сжимается, — если бы на шесть часов пропала моя дочь, я бы с ума сошла!
А ведь пообещала Максиму, что отец не станет его ругать. Ну-ну… Даже не знаю, что бы сделала сама с Верой. Это сразу минус планшет, минус компьютер, телевизора и так нет… Еще минус друзья на неделю, нет, месяц!.. Так, мать, остановись, твой ребенок дома.
Однако все же возьму-ка я телефон Макса, чтобы потом позвонить и уточнить, как он. На всякий случай. Вдруг его отец еще более кровожадный, чем я.
Выхожу из кухни в зал и замечаю чудную картину: чудо-детки уже врубили «Майнкрафт» на компе и самозабвенно пялятся в монитор. Кажется, эти двои сразу нашли общий язык — даром что Макс немного старше Веры.
Я закатываю глаза — до сих пор не понимаю, что дети находят в этой игре?
— Максим, а свой номер ты помнишь?
Тот оборачивается и кивает.
— Поделишься? Я хочу записать на всякий случай. И свой дам. Вдруг еще раз уснешь в трамвае? — подмигиваю я.
Он диктует, и через несколько секунд я кладу телефон с новым контактом в карман.
— А теперь давай позвоним твоему папе?
Максим сразу будто сжимается, обреченно вздыхает и берет свой мобильный, что лежит тут же, на краю стола.
Мы все трое замираем в ожидании, когда телефон загрузится.
— Скажи папе, что мы тебя нашли, а адрес ты сразу пришлешь в сообщении, хорошо?
— Хорошо.
Максим звонит, прислоняет трубку к уху, и вскоре оттуда раздается такой громкий крик, что некоторые слова слышу даже я с расстояния шагов в пять:
— Макс! Макс… Где… как?
— Папа, я в порядке!
— …
— Я заблудился, но мне помогли.
— …
— Я в гостях у тети Нади и ее дочки, пап.
— …
— Ну па-а-ап, ну не кричи. Телефон сел.
— …
— Я сейчас в сообщении тебе адрес напишу.
И Максим кладет трубку. Я подхожу ближе и протягиваю ладонь, беру телефон и пишу абоненту «Папа» свой адрес.
Ну что ж, теперь остается только ждать.
Слава богу, Вера и Макс уже скребут ложками дно тарелок, когда раздается звонок в дверь. Гость сразу вытягивается струной, а я успокаивающе ему улыбаюсь и иду открывать.
— Антон? — ошалело смотрю на Чудова я.
Мои глаза сейчас наверняка размером с фрисби.
Если честно, я уже как-то даже подустала от того, как нас сталкивает лбами вселенная, скоро шишки будут у обоих. «Это ж-ж-ж неспроста» — вспоминается фраза из Винни-Пуха.
— Максим у вас? Светлые волосы, голубые глаза, темно-синяя куртка, — вместо приветствия выдает запыхавшийся и взбудораженный Чудов.
— Д-да… — не понимаю я. И вдруг ка-а-ак понимаю… Господи, это что, его сын?
— Где он?
— На кухне.
Я указываю направление, Антон молниеносно разувается и несется туда в верхней одежде.
Я за ним. В голове пусто.
— Макс! — гремит он и бросается к сыну, сжимает его в объятиях и повторяет уже тише: — Макс… Я так испугался…
— Па, прости, — выдает тот в ответ и шмыгает носом.
А я готова расплакаться от умиления.
— Нам надо серьезно поговорить, — вдруг отстраняется от сына Антон.
И переводит взгляд с него на меня и обратно, явно имея в виду не только сына.
И то верно — давно пора.
Глава 17
— С тобой мы, молодой человек, как следует побеседуем дома, — обращается Антон к сыну. — А пока мне нужно пообщаться с Надеждой Алексеевной.
Максим сразу понуро опускает голову.
Вера ловко спрыгивает со стула и тянет нового друга за руку:
— Пойдем в зал. Ты поиграешь, а я маленькие домики рисовать буду. Или со мной порисуешь.
— Почему маленькие? — улыбается Антон.
— Потому что большие не влезут на листок, — объясняет Вера, качая головой. Мол, как можно не понимать таких очевидностей.
Антон не выдерживает и заливается смехом. Смеюсь и я, мысленно благодаря дочку: вон как ловко разрядила атмосферу, а то она так накалилась, что воздух, того и гляди, заискрится.
Дети уходят в зал, и я больше не жду, начинаю извиняться, пока не приключилось что-нибудь еще:
— Антон, простите меня ради бога! За все простите. И за подарок тот, и за то, что оговорила, и за валенок, и за кольцо… Кстати, посох и мешок в кладовке. Заберете?
— Заберу, — улыбается он. — Реквизит не мой, было бы неплохо вернуть его законному владельцу.
— Может, вам чаю? — вдруг вспоминаю я. Хозяйка года, блин.
Антон вдруг переводит взгляд на пустые тарелки, из которых ели дети, и смущенно улыбается.
— У вас случайно не найдется еще одной тарелки супа? Я с утра ничего не ел. Позавтракать не успел, а потом из школы позвонили насчет Макса, так некогда было.
— Да-да, конечно!
— Вы не думайте, я вам потом продуктов привезу, — будто извиняется гость.
— Да ладно вам, — машу рукой я и вскоре ставлю перед Антоном полную тарелку.
Потом нарезаю хлеб и кладу на тарелку, пододвигаю ее ближе к нему, сажусь на соседний стул.
Несколько минут мы молчим, я смотрю в окошко, подперев лицо ладонью.
Не знаю, как Чудову, а мне эта картина греет душу. Становится тепло-тепло, как будто мы настоящая семья: в зале играют дети, в тарелке исходит паром суп, я смотрю, как с удовольствием поглощает мою еду отец семейства.
Тьфу ты, какой отец семейства? Окстись, Надежда. Еще жениться на себе предложи.
Решаю спросить о том, как ювелир стал Дедом Морозом.
Нет, конечно, еще больше меня волнует, почему он взял вместо меня другого человека и не счел нужным хотя бы предупредить, но это потом — слишком острый момент.
— Это все Пашка, — по-доброму смеется Антон. — Тот самый, который дал мой номер. Надя, можно на… «ты»?
Я киваю.
— Так вот, я как-то заикнулся о том, что Дедом Морозом работать — невелика задача, пришел, стих прочитал, стих послушал, подарок вручил — ушел. Друг завозмущался, вот мы с ним и поспорили: выдержу ли я достойно хотя бы три таких похода к детям. Вы, кстати, последние были. И после этого я зарекся считать его работу легкой, — смеется Антон.
— Понятно…
Вон оно как вышло.
— А почему первого и второго января телефон был выключен? Я ведь тогда что только ни успела надумать!
— Это у меня с сыном время без мобильных было, — разводит руками Чудов.
— Кстати, Антон, я пообещала Максиму, что поговорю с вами… с тобой. Не ругай его сильно, а? Он и сам без того перепугался. Ты б его видел! Сидел на лавочке, весь такой одинокий, холодный, голодный, напуганный…
Чудов вздыхает и качает головой.
— А уж я-то как напугался, Надь! Я понимаю, почему он сбежал. Я вместо того, чтобы вчера его поддержать, наругал. Он однокласснику врезал, за дело, правда. Мы какие-то «везучие», честное слово. И двух месяцев в новом городе не прожили, а уже столько приключений: то сын пропадет, то валенком огреют. Правда, и супом вкусным угостят.
— Спасибо, — заливаюсь румянцем я. — А где его мать?
Ой-ой! Дернул же черт за язык, а! Мысленно хлопаю себя ладонью по губам. Собиралась ведь молчать, дурында.
— Умерла.
— Прости…
— Не переживай, это в прошлом, Надя. Я вообще не знал о том, что у меня есть сын, пока не умерла его мать. Мы не были вместе. Точнее, были, но… В общем, это история для другого раза. Спасибо огромное, твой суп — выше всяких похвал. Давно такой вкуснятины не ел.
— Пожалуйста.
— Ну, мы, наверное, поедем…
В смысле? А объяснить насчет работы?
И тут меня вдруг берет обида. Как суп мой уплетать, так за здрасте, а как объяснить, что за чепуха вышла с новым сотрудником — так молчит.