Когда нужно принять для себя какое-то важное решение, я обычно много выпиваю и крепко засыпаю. Мое «я» – импотент и трус.
Я проснулась с утра с гулом в голове, словно мой череп – огромный тоннель, по которому грохочет поезд, еще и гудит без конца. Поправила волосы, вспомнила мамин совет и поправила их более тщательно. Что-то помимо депо в голове мешало мне начать этот день… Мысль, что сегодня не будет тебя? Я аккуратно села на кончик кровати и все про себя поняла. Кончики кроватей, знаете ли, обладают таким волшебным свойством.
Я всегда любила в фильмах момент, где главная героиня или герой несутся в аэропорт, на вокзал или еще куда-нибудь, чтобы остановить любимого. Пожалуй, тут все рекорды бьет Бриджит Джонс, бегущая в красивых тигровых трусах. Волосы этих спринтеров обычно красиво развеваются, на лице румянец, а люди поспешно расступаются перед ними. Я же неслась бледной и несвежей, я понимала, что на прочие атрибуты в виде красивого белья у меня времени нет, черт знает что творилось в моей голове. Я должна была тебя увидеть. По дороге я снесла чьи-то сумки в аэропорту, и они, как кегли, разлетелись по сторонам. Пронеслась мимо всех стоек регистрации – нету, обежала весь второй этаж – тоже нету. В районе моих лопаток прорезались маленькие крылья, чтобы сделать меня быстрее. Я опять слетела на первый этаж и увидела наконец тебя, покупающим кофе у стойки «Старбакса», и что-то радостно защекотало в носу. Еще пара длинных нелепых прыжков-перелетов, и я схватила тебя за плечо, из-за чего твой кофе оказался пролитым на стойку. В отличие от продавца мне было так радостно, что хотелось плакать от счастья: я успела, я смогла! Я попыталась взять себя в руки, потому что взрослые девочки не плачут, но не вышло.
– Останься. Просто останься, прошу.
Я прижалась к тебе, чтобы приклеить, удержать, сшить тебя с собой. Слезы, словно зернышки, скатывались по твоему плечу и сыпались тебе в ладони. Ты медленно, еле касаясь, гладил меня по голове, будто я сейчас растаю или растворюсь. Ты всегда отличался ясным умом и трезвым взглядом на жизнь, но тут растерялся: я чувствовала миллион движений, от которых слегка вибрировало твое тело. Ты еще ни разу не видел моих слез.
– Я не могу.
Ты тихо отпустил мою руку и слегка отстранился, поправив рюкзак рядом. Молчание длилось долю секунды, но этого было вполне достаточно, чтобы разбиться вдребезги…
– Я не могу. Но ты можешь поехать со мной.
Я никогда еще не соображала так быстро!
– Виза у меня есть, едем за паспортом!
***
Я вернулась из Германии. Я была там очень счастливой. Собрала все необходимые вещи. В углу испуганно скукожилась пара кожаных дорожных сумок – они не ожидали путешествия навсегда. Я заснула в своей кровати напоследок, чтобы попрощаться. Под утро мне приснился странный короткий сон: будто я иду посреди дороги, а ее края сманивают меня по очереди, левый, и правый, и опять левый. «Иди прямо», – шепчет разделительная полоса, и я иду.
***
Когда говорят «история одной любви», мне становится приятно на душе. Возможно, я жадная. Потому что у меня их три. Три разных, неповторимых, главных. Они не соперничают, не звучат одна громче другой, просто плавно перетекают друг в друга. Возможно даже, они не могли бы существовать друг без друга.
Третья моя любовь родилась в Германии этой зимой рано утром, огласив свое появление громким криком. Когда мы лежим рядом, я полна такой тишины и покоя, словно море с утра. Пытаюсь окутать его руками, словно крыльями. Как жаль, что Бог не дал мне их, так было бы удобно его укрывать! Котенок мой, беззащитный, маленький, дышит доверчиво мне в живот. Когда он поест и медленно отваливается от груди, в уголке его рта обязательно висит тугая молочная капля, он улыбается этим уголком, и мне кажется, что у него твои глаза и твой добрый нрав…
Знаете, это правда, что дети выпускают все печали на волю. Все, что раньше было внутри и тонкой коркой покрывало душу, расстраивало ее струны, все эти мелкие переживания, заботы, недовольство чем бы то ни было… Все это, словно воздушный шарик, улетает в небо, далеко-далеко. Теперь все просто: чтобы быть еще более счастливой, я загибаюсь в маленькую замысловатую закорючку вокруг тела малыша, обвиваю его этой позой и впитываю в себя весь этот маленький комочек, чувствуя, как в районе правого уха густо скопилась нежность. Миг счастья, момент в вечности. Когда он вырастет большим, я все равно буду засыпать в этой позе, и воспоминания, как чистая вода, прольются в мое сердце, чтобы мне крепко спалось. В этой позе запечатано чудо.
Я так вас с ним люблю…