Но я вижу в Гинзберге ещё кое-что. Да, он играет традиционную для еврея роль точно с тем же комическим самоедством, как её играли при древнем Риме или даже ранее. Однако, здесь наблюдается ещё кое-что не менее традиционное: за всем этим безоглядным прямодушием (или нещадным самобичеванием) скрыта душевная чистота. Кроме того, будучи американским евреем, он ещё должен утверждать и продвигать демократию. Соединенным штатам предначертано свыше стать одним из величайших достижений человечества, обществом сотканным из множества сообществ (не исключая "голубого" – разве можно кого-то забыть?). Самой же Америке, как и предсказывал Уитман, суждено стать героиней величайшего из эпосов. При этом последним настоящим представителем американского трансцендентализма оказывается эдакий бородатенький гомосек, пухленький, лысоватый, в замацанных очках, весь такой невинно- порочный. Без грязи не бывает и чистоты, мисс Роуз. Этот человек – являет собой еврейский микрокосм нашей, имени царя Мидаса, планеты, где погребённые трупы прорастают золотыми клубнями. Он вам не тот еврей, кто отправился бы в Израиль на борьбу с догматом Ветхого Завета в защиту гомосексуализма. Он – правоверный "голубой" буддист из Америки, страны, где он родился. Его нефтепромышленно-капиталистический враг (требующий искупления сексуальных и религиозных грехов) здесь на родине. Ну как может кому-то не понравиться такой клоун? Помимо всего прочего, мы с Гинзбергом родились под одним знаком зодиака, у нас обоих сумасбродные матери, и оба мы питаем слабость к спонтанным репликам. Впрочем, в отличие от него, я не склонен переоценивать значение половой жизни. Я не считаю, что для следования "пути истины" (дхарма), нужно изведать всю палитру способов мастурбации и содомии. С другой стороны он, к его чести, последователен и не изменяет своим принципам, чего не скажешь обо мне. Думаю, из нас двоих он – более настоящий американец. Он – член Американской академии искусств и литературы, кандидатом в члены которой меня даже никогда не выдвигали. При этом, несмотря на то, что он позволял себе явные намёки на то, что кое-кто из наших недавних экс-президентов являются "кислотными" торчками, никто никогда не требовал от него вернуть госнаграды и ордена. И чем больше он на них клеветал (ведь неужто ж Линдон Б. Джонсон мог подсесть на ЛСД?), тем вероятнее становилось присуждение ему орденов. Исходя из этого я вынужден заключить, что он гораздо ближе к американскому мейнстриму, чем я. Да и выгляжу я не как американец (хотя в этом качестве мы с Гинзбергом похожи). Моим местом рождения числится город Хэммонд, штат Индиана (вплоть до самого принятия сухого закона мой папаша держал там салун), хотя я допускаю, что очутился там вскоре после своего рождения в Киеве. Само собой, моё телосложение не соответствовало типичному для обитателя Индианы образу "верзилы". Хоть я и высок ростом, но, сутуловат. А так как задница у меня расположена выше, чем у других, то мне вечно казалось, что ноги у меня несуразно длинные. Видимо, нужно быть технарём, чтобы объяснить эту закономерность моей конституции. Не считая негров и белой бедноты, Хэммонд в основном населён иммигрантами – в городе обитают внушительные диаспоры украинцев и финнов. Они, надо сказать, смотрятся настоящими американцами, тогда как в своем облике я угадываю сходство с персонажами русской церковной живописи – у них там на иконах личики маленькие, глазёнки кругленькие, бровки гнуты, а головёнки плешивы. Вот и на прекрасно обставленных мероприятиях, где нужно демонстрировать такие незаменимые для американского госслужащего качества как благоразумие и осмотрительность, я вечно теряю самоконтроль и становлюсь, как говорят арабы, заложником собственного языка.