– И что? Не подождёшь год? – съязвила Вика.
– Ага. Здесь я поняла, конец – надо бросать все это здесь и сейчас, пока пришло прозрение – ни через год, ни через два ничего не изменится, – продолжила грустно Маринка, – объяснила Кочубею, куда ему следует идти. Но договорились без сцен, что с вечеринки уйдём вместе, а дальше я жду тебя, а он уходит и уже навсегда.
– Ты сообщила Славику о своём намерении заменить его на Хана Батыя?
– Нет, конечно. Он бы тогда так спокойно не отреагировал бы, и по мне прокатился при всех! Уж я бы точно там померла со стыда.
– Ну да. Ну да… Когда со стыда помираю я – это гораздо сподручнее.
– Да ладно! Никто же не думал, что Кирилл вдруг так накачается. Такого же никогда не было. Ну и разве тебе не приятно, что смогла переманить однолюба Кирилла? – расхохоталась Маринка.
Ночевали у Маринки. Её родители уехали на дачу. А Вике совершенно не хотелось идти домой и отвечать на вопросы родителей, как прошла встреча. Она просто позвонила от Маринки и сообщила маме, что заночует у подруги. Мама попыталась что-то возразить, но Вика положила трубку, сделав вид, что не услышала. Девушка от души надеялась, что мама поленится в такой поздний час одеваться и идти к Маринке за блудной дочерью.
Для Виктории радость от встречи с одноклассницами померкла. «Ярким» воспоминанием остался только отвратительно пьяный Хан Батый.
Утром сквозь сон Вика услышала сначала телефонный звонок, а потом приглушённый разговор. Маришка с кем-то разговаривала, явно стараясь не разбудить подругу. Говорила она долго, и постепенно Вика начала прислушиваться к её словам.
– Нет… нет… не знаю…спит…хорошо…да…потом…надо поговорить…не знаю…, – весь разговор Маринки шёл в таком духе.
Девушке как-то сразу стало понятно, что звонит Четвертаков. Внутри неё всколыхнулось ярое отвращение. Она повернулась и показала Маринке, что не спит и что пора закругляться.
– Викусь, ты проснулась? Кирилл хочет с тобой поговорить, – ласково произнесла Маринка, протягивая подруге телефонную трубку.
– Уволь меня от этого дебила! Меньше всего на свете я хочу сейчас, да и вообще когда либо, с ним говорить, – огрызнулась Логинова нарочито громко, чтобы Четвертак мог её услышать.
– Он хочет извиниться.
– Я не ругаюсь матом. Поэтому пусть свернет свои извинения в трубочку и засунет, куда посчитает нужным, – чтобы уже поставить точку в этом разговоре Виктория вылезла из-под одеяла и пошла умываться.
За завтраком Теплова передала подруге их с Кирой разговор. Он просил прощения у Маринки, хотел попросить прощения у Виктории, посыпал голову пеплом и клялся в любви и дружбе, уговаривал Теплову бросить своего Кочубея. Маринка лучезарно сообщила горе-поклоннику, что Славку она уже оставила. Разговор закончился тем, что решили назавтра идти подавать заявление в ЗАГС.
Для Виктории это было как удар грома. Она как-то не была готова, что всё произойдёт настолько быстро. Вика знала уже наверняка, что она уволится, как только Маринка объявит на работе о свадьбе с Четвертаковым. В её мыслях эта свадьба маячила где-то вдали, к лету. Но вдруг оказалось, что уже завтра будет известна дата, самое позднее – середина марта.
– Марин, у меня к тебе с Кириллом есть одна просьба. Если он хочет извиниться, то можете на работе пока не сообщать о свадьбе? И вообще пару недель постараться не ходить вместе?
– Ну, я думаю, что в этом нет ничего сложного. Попробуем. А что тебе даст эта пара недель? Конечно, на работе тоже как-то нехорошо получается. Все думают, что Кира – твой парень.
– Марин, я завтра напишу заявление об увольнении. Мне надо будет отработать две недели. А после моего ухода вы всем всё объявите. Мне-то уже будет наплевать.
– Вика! Ну как же так? – ахнула Маринка, на её глазах появились слёзы, – мы столько лет вместе… Куда ты пойдёшь?
– Найду что-нибудь. А тебя будет охранять твой верный рыцарь, так что одна не останешься. А я всё равно никогда не смогу с ним нормально общаться после таких выходок, – у Вики тоже начал щипать нос, поэтому она быстро отвернулась, чтобы не устроить совместное рыдание в подушки, и начала одеваться.
На следующий день 19 декабря Виктория пошла к начальнику отдела подписать заявление об увольнении. Борис Михайлович напомнил Логиновой насчёт обязательной работы в течение трёх лет после окончания института. Вика совершенно забыла про отработку, ведь осталось-то всего полгода. Девушка честно объяснила, что уходит по личным обстоятельствам и что, если её не отпустят, она всё равно не сможет нормально работать. Добрый Борис Михайлович повздыхал, что теряет такого перспективного молодого специалиста, на которого он имел такие планы! Но в конце концов заявление подписал, и Вика отнесла его в Отдел кадров.