Разговор с родителями про увольнение вышел планово тяжёлый. Вика села поудобнее на диван рядом с наряженной ёлкой и приготовилась терпеливо слушать, что живёт не так, не ценит то, что имеет, а ничего своего, нового заработать не может. Мама с папой перечислили все её грехи согласно давно выученной программе. Теперь дочь частично была с ними согласна, и от этого было ещё неприятнее. Она с ними не спорила. Когда родители выдохлись, их жертва молча встала и ушла в свою комнату.
В голову Виктории лезли невесёлые мысли. Итак, на понимание и помощь родителей рассчитывать не приходится. Она немного накопила на сберегательной книжке. На какое-то время денег ей хватит. Но срочно надо искать работу. И, скорее всего, ей придётся снимать квартиру. Жить с родителями, да ещё и с братом в одной комнате будет просто невозможно.
Владислав приехал без предупреждения в среду 28 декабря, на последней неделе Викиной работы. Домой его впустила соседская бабулька, которой мама давно уже оставила ключи на случай неожиданного приезда сына. Он был, вроде, тот же, но какой-то другой. И свой родной, и уже немного чужой взрослый мужчина. Сначала Вика даже как-то растерялась, не смогла найти ни тему для разговора, ни нужную тональность, отчего оба – и старшая сестра, и младший брат почувствовали себя сковано.
Как-то само собой решилось, что спать он будет в большой комнате, где спали родители. Пока маленькую комнату оставили за дочерью. Для Виктории это была небольшая отсрочка, но вопрос требовал срочного решения. Понятно было, что долго ни Влад, ни родители не смогут ночевать в одной комнате.
Всю предновогоднюю неделю Вика ждала звонка из Читы. Звонок раздался часов в одиннадцать утра в субботу 31 декабря. Мать с дочерью в этот момент вовсю кашеварили на кухне, слушая новогодние передачи по радио. Мама была безмятежной и веселой – сын, наконец, вернулся, жизнь вошла в свою прежнюю колею. Виктория тоже уже приняла ситуацию. В сумке у неё лежала трудовая книжка. Предложений пока не было, но были идеи, куда идти и как искать.
– Викуленька, привет! – раздался в трубке знакомый голос.
– Привет! Неожиданно! Я не услышала межгород, – удивленно произнесла девушка.
Вика всегда легко отличала междугородные звонки. Они были надрывные, частые и короткие, тогда как обычные длинные и спокойные. Девушка всегда представляла, что в настойчивых перезвонах междугородных звонков выплёскивается Юркино нетерпение.
– Я в Москве, Викуль. Может, не будем по телефону болтать? Давай встретимся. Могу зайти. Хочешь, минут через пятнадцать буду у тебя?
Новый год, свалившийся неожиданно Юрка – что-то подобное уже было в её жизни.
– Подходи. Я как раз оденусь, – согласилась Вика и, положив трубку, крикнула в сторону кухни, – мам, я на часочек отойду. Мне надо кое с кем поговорить.
Вика быстро натянула на себя джинсы, сапоги, шубу и, не застёгивая её, пулей выскочила на лестничную площадку с шапкой и шарфом в руках, пока мама не вышла из кухни и не начала задавать вопросы.
Коркунова девушка увидела издалека. Высокий и прямой, он шёл вдоль дома быстрым шагом. Даже без формы в нём легко угадывался военный. Увидев бывшую невесту, Юра расплылся в такой счастливой улыбке, что на секунду Вике показалось, что не было почти трёх лет размолвки. Она как будто вернулась на пятый курс, когда они планировали пожениться. Вероятно, Юрик что-то разглядел в её лице, потому что, подойдя, поцеловал в щёку так просто и обыденно, как будто они расстались только вчера. Виктория, желая подтвердить изменение своего отношения, практически подпрыгнула и чмокнула его в щёку в ответ.
– Ого! Это значит, что я прощён? Моя царица сменила гнев на милость? – шутливо вопросил молодой человек.
– Ну скажем, объявляется перемирие, – торжественно объявила сияющая Вика, – ты надолго?
– На десять суток. У меня новость, возможно, даже приятная для тебя. Меня перевели в Ленинград. Все мои вещи уже прибыли туда и сейчас находятся на складе. Десятого января я поеду их возьму, обустроюсь в общежитии и одиннадцатого приступлю к выполнению обязанностей на новом месте, – чётко по-военному отрапортовал Коркунов.
В голове у девушки все кусочки недавнего прошлого начали складываться в стройную схему. Да Москва просто выдавливает её из себя. А значит, надо уезжать! И кажется, Виктория начала понимать, куда. В Ленинград!