А расставания у Вики были постоянно.
Уже через месяц–два после начала свиданий Виктория вдруг понимала, что неизменно теряет интерес к своим ухажёрам. Со временем она уже на третьем свидании могла достаточно точно определить ход развития отношений с парнем и предсказать, чем всё завершится. Ей становилось скучно. Появлялось ощущение потери времени. Довольно скоро ей стало ясно, что все парни мало интересуются ею, как личностью, гораздо больше их заботит, когда пройдёт стадия свиданий уличных, и настанет пора свиданий домашних, постельных. А вот к ним-то Вика была совершенно не готова. И вовсе не потому, что блюла себя, как тургеневская барышня, а потому, что хотела начать взрослую жизнь с близким, понимающим ее человеком. Вот только таких-то и не наблюдалось. И как только Логинова понимала, что очередной кавалер начинает настаивать на приход в гости, включала тормоза, переставала отвечать на звонки, не приходила на свидания, а если приходила, то никак не поощряла щеголеватую болтовню хвастливых юнцов, даже наоборот, иногда давала себе волю и язвительно насмехалась над ними. Юнцы после такого возмутительного поведения отваливались самостоятельно без трагических сцен и разбирательств.
Родители, обнаружившие, что их дочь пользуется популярностью, забили тревогу. Начали читать ей длинные лекции о девичьей чести, о достоинстве, о замужестве. Вика героически терпела, всё выслушивала, вела себя, как подобает послушной дочери, в душе считая, что сама виновата, раз допустила, чтобы родители узнали про её личную жизнь. Отец как-то раз после очередной такой проработки, глядя в спокойные и внимательные Викины глаза, и понимая всю бессмысленность их с матерью речей, даже воскликнул в сердцах: «Да ты сначала замуж выйди, а потом уж гуляй, сколько тебе вздумается. Там за тебя уже муж будет отвечать. Пусть он с тобой мучается!»
Из их нравоучений Виктория поняла лишь, что пропасть, отделяющая её от родителей, слишком велика. Они абсолютно не понимали, кого вырастили. Их дочь развивалась гораздо быстрее, чем они думали, и была умнее, чем они себе представляли. Возможно, дочка была и не против получить какие-то советы от родителей. Но уж точно не те причитания и доморощенные постулаты, которые она слышала от мамы с папой.
Вика научилась скрывать свои свидания, перестала носить домой подарки, по телефону с поклонниками разговаривала исключительно в своей комнате без свидетелей. К концу десятого класса уже и без советов родителей она придирчиво выбирала, с кем встречаться, а кого отбривать. Соответственно, ухажёров стало меньше. А единственный, с которым хотелось бы продолжать отношения, всё не появлялся. Отношения с молодыми людьми продолжались месяц – два, рекорд если месяца четыре.
После окончания школы Вика с Мариной поступили в Пищевой институт. Первая – по эксперименту, сдав два экзамена, а второй пришлось сдавать все четыре экзамена. В результате, по количеству набранных баллов Логинова попала в более престижную группу хлебопёков, а Теплова – в группу концентратчиков, изучающих производство консервов. Несмотря на все уговоры подруги, Виктория наотрез отказалась переводиться во «второсортную» группу.
Они также, как и в школе, вместе выходили из подъезда, но ехали уже на Сокол. На первом курсе практически все лекции были общими для всего факультета. И подруги первое время садились вместе. Но время взяло своё, и уже во второй половине первого семестра девушки поняли, что им удобнее сидеть со своими одногруппниками. Поэтому их общение на лекциях свелось к весёлому маханию руками при встрече. Домой при возможности они также ездили вместе, хотя с каждым годом такие возможности всё уменьшались и уменьшались. Девушек затягивала студенческая жизнь и общение с одногруппниками.
На первом курсе Вика сошлась с девочкой из Петрозаводска – Таней Черновой. Вике нравилось бывать в общежитии и смотреть, как живут студенты. Она уважала Таньку за то, что та смогла оставить родителей и уехать в Москву, чтобы жить самостоятельно. Правда, когда в конце первого курса Чернова всё чаще начала прогуливать занятия, приходить после затянувшихся вечеринок с темными кругами под глазами, Логинова поняла, как тяжело без родительского надзора удержаться на плаву и не «пробить дно». С Танькой они ко второму курсу близко дружить перестали, но до конца учёбы остались хорошими приятельницами.