II. За что боролись, на то и напоролись
Люк Скайуокер мрачно смотрел на бутылку ядреной хаттовской сивухи – жуткого пойла, почти повсеместно запрещенного к продаже и приравненного на некоторых планетах к боевым отравляющим веществам, а на других – к оружию массового поражения типа ядерной бомбы.
Сделанная судя по всему из скисшего ракетного топлива, бантового навоза и еще непонятно чего бормотуха вышибала обильные слезы жутким запахом, разносящимся на пару метров, и разъедала металлическую посуду за пару часов. Возле стакана уже валялось несколько трупиков насекомых – бедолаги пролетели слишком низко над мутно-зеленой пузырящейся жидкостью, любопытствуя, за что и поплатились. В отличие от них Люк был жив, здоров и в относительно нормальном состоянии духа, что в последнее время случалось нечасто. Закаленный суровыми условиями и войной организм Одаренного сопротивлялся влиянию самогона как мог, не давая соскользнуть в приятное состояние расслабленности и кратковременного забвения.
Победа принесла ему сплошные боль и разочарование. Во всем. Он и раньше идеализмом не сильно страдал, на войне его выбивают быстро, а уж теперь так и вовсе растерял последние остатки.
Начать стоило с фарса, развернувшегося на похоронах. Посмотрев на молодого парня, лыбящегося и изображающего из себя юного Энакина Скайуокера, Люка едва не стошнило. Сцена была настолько нарочитой, что это не лезло ни в какие рамки. Дальше – больше. Отношения с Леей резко закончились. Девушка сделала пару честных попыток воспринять его как брата, но так и не смогла себя перебороть. Перед тем фактом, что он – сын Вейдера, меркло все остальное. И их многолетняя дружба, и то, что они много раз спасали друг другу жизнь, и даже факт, правда не доказанный, их родства. Принцесса напрочь отказалась провести проверку, которая могла бы опровергнуть это… ведь были те же самые шансы на положительный результат. А пережить его она бы просто не смогла. Совершенно. Так, у нее была надежда на то, что Люк просто принял за кровное родство дружескую привязанность и едва не начавшиеся романтические отношения. И вообще… кто поверит словам сбрендившего в одиночестве старика, жравшего в последние двадцать лет всякую дрянь, которой густо поросли болота Дагобы, или словам призрака? Особенно последнего?
Единственная уступка, которую она сделала – это не сказала никому о том, в чем ей признался Люк перед отлетом на Звезду Смерти. На большее ее не хватило, даже Хану она потом сказала, что это был просто розыгрыш – сказать, что они брат и сестра. Люк тогда просто посмотрел на Лею… и промолчал, после чего улетел на Татуин. Как оказалось впоследствии – правильно сделал.
Из ниоткуда повылезали ранее считавшиеся истребленными джедаи. Они начали копошиться в полуразрушенном Храме, восстанавливать статус кво, лезть во все щели. Недоучка был им совершенно не нужен и подозрителен, ведь многие из них знали, кто такой Скайуокер. И кем он приходится бывшему магистру, генералу и Избранному. А еще были бывшие инквизиторы. Прорва ситхов всех мастей. Просто сочувствующие. И все они или хотели его уничтожить, или мечтали использовать в своих интересах. Так же, как и господа сенаторы, особенно Мотма.
Люка это категорически не устраивало. Разбитые розовые очки кололи и резали глаза; вначале он просто плюнул на все, переживая личное горе, потом стал прятаться осознанно. Татуин стал спасением. Не входящий в республику, он все также был землей обетованной для всяческого криминального элемента, чем Люк умело воспользовался. Он вернулся на ферму Ларсов, привел жилье в порядок, воевал с тускенами и потихоньку собирал информацию о том, что происходит в галактике, после того как вышел из запоя, вызванного крушением его личной реальности.