— Если б у меня были крылья, научил бы их, как нужно летать, — отшутился Киров. — Да на этих, извини за выражение, гробах — «фарманах», что ты прислал от щедрот своих, не то что воевать — гусей пасти нельзя.
— Ты уверен в этом? Ну а если я докажу, что воевать все-таки можно?
— Каким образом?
— Ну это уж мое дело.
Киров пожал плечами:
— Доказывай. Только не очень распекай ребят. Они и рады бы, да на твоих коврах-тихоходах чтоб летать, нужно очень уж большое презрение к смерти.
Летчики встретили Валериана Владимировича без особого энтузиазма, были подавлены. Англичане почему-то прежде всего делали налеты на этот аэродром, сбрасывали на него половину бомб, стараясь уничтожить аэропланы. Но все старания англичан не приводили ни к чему: за все время им не удалось вывести из строя ни одной машины. Это были какие-то бессмертные «фарманы»: летали плохо, а на земле чувствовали себя уверенно. В их кабинах стоило отсиживаться во время бомбежки — полная гарантия, что останешься жив. А летчики хотели бить врага, мстить ему.
Валериан Владимирович знал каждого пилота в лицо.
— Когда ожидается очередной налет, Онищенко? — спросил он.
— Минут через сорок.
— Значит, вовремя подоспел.
Летчики недоуменно переглянулись.
— Вы специально приехали посмотреть, как они нас лупят? — насмешливо спросил один из них. — Или, може, нам другие аэропланы дадут?
— Нет у нас других. Кое-кто сомневается: удержим ли мы Астрахань? Дескать, надо сдать город без боя. Вот о чем разговор идет.
— Еще чего?! Паникеров нужно к стенке ставить — они хуже контры всякой. Эх, нам хотя бы парочку быстроходных аэропланов!
Послышался отдаленный гул.
— Гляди! Летят раньше времени! — крикнул Онищенко и кинулся к своему «фарману».
В самом деле, в небе показалось шесть точек. Они приближались, росли. Явно обозначились силуэты английских самолетов.
— Я с вами, Онищенко! — сказал Куйбышев.
— Садитесь скореича!
Нет, еще никогда он не поднимался в воздух. Аэроплан разбежался, оторвался от земли, и Куйбышев почувствовал холодок в груди. Он летел. Все пять советских «фарманов» устремились навстречу противнику. А впереди пятерки — самолет, на котором летели Онищенко и Куйбышев.
Валериан Владимирович сидел за пулеметом. Страха не испытывал. Было лишь страстное желание сбить хотя бы одного. Он тщательно прицеливался. Аэроплан мотало из стороны в сторону. Казалось, он вот-вот перекувырнется.
А Куйбышев посылал очередь за очередью. Он забыл, где находится. Просто стрелял в яростной жажде попасть. Только бы попасть хоть раз!..
И вдруг увидел: английский самолет резко отвернул, как-то странно качнулся, пошел на посадку.
— За ним! — крикнул Куйбышев.
Остальные машины противника стали уходить на юг, даже не пытаясь помочь товарищу, спасти его.
Пленные английские летчики — их было двое — стояли перед огромным Куйбышевым навытяжку. Он заговорил по-английски, и это крайне удивило их.
— Поедем в штаб, — сказал он. — Там все расскажете.
Их усадили в автомобиль и долго возили чуть ли не по всем улицам. Показали переполненные тифозные бараки, сиротские дома, здания пристани, разрушенные английской авиацией. Все это произвело впечатление.
— Нас расстреляют? — спросил Джон Вебстер, один из летчиков, когда они очутились в кремле.
— Не знаю, — сурово отозвался Куйбышев. — Не знаю. Случается, пленных расстреливают.
— Мы не считаем себя виноватыми, — сказал другой — Майкл Саммерс. — Мы военнослужащие и обязаны выполнять приказы своих начальников.
Куйбышев недобро сощурился, твердо положил сжатый кулак на стол.
— Удобная позиция, а? — сказал он. — Мы тоже выполняем приказ своего начальника. А наш начальник — народ. Но мы почему-то не лезем на Британские острова. Нашему народу интервенция не требуется. И революцию нести к вам на штыках не собираемся. Мы пока не расстреляли ни одного англичанина. А ваши каратели уничтожили бакинских комиссаров!
— Это неправда! Мы ничего не знаем ни о каких ваших комиссарах, и все это нас не касается.
— Нет, это, к сожалению, правда. Двадцать шесть комиссаров, руководителей Бакинской коммуны, расстреляны по требованию вашего капитана Тиг Джонса. Так вот, мы хотим знать: где находятся трупы расстрелянных?
— Мы не причастны к расстрелу и ничего не можем сказать. Генерал-майор Томсон сделал соответствующее заявление...
— В таком случае ответьте: за каким дьяволом пожаловали в нашу страну ваши генералы Томсон и Маллесон? Ваш военный министр Черчилль деникинскую армию называет «моя армия».