Он до сих пор не мог уловить тонкости всех этих определений. Вот когда Рыскулов хочет, чтобы Туркестаном управляли чистые мусульмане, тут все ясно: явный национализм. Партия тоже должна быть единой — тоже ясно. Все парторганизации нужно объединить в коммунистическую партию во главе с крайкомом. Мысль создать особую «мусульманскую армию» — это уже басмачество. По-другому не назовешь...
Валериан Владимирович вышел на середину сцены. Раздались аплодисменты, он поднял руку, прося тишины. Его хорошо знали и были рады ему.
— Я согласен с товарищем Рыскуловым, — произнес он, и все сразу притихли, — согласен в одном: верно, товарищ Рыскулов, только через привлечение местных национальностей в армию можно обеспечить приобщение широких масс мусульманского населения к строительству новой жизни... Вы заявили здесь, что нужна, дескать, особая национальная армия. Ведь были такие армии в Белоруссии, Литве, Латвии, на Украине... — Он сделал паузу, окинул взглядом притихший зал и заговорил снова: — Не всякий опыт заслуживает того, чтобы его перенимать. Но любой опыт нужно учитывать, чтобы не наделать ошибок. У нас в Сибири говорят: кривую палку огонь выпрямляет. И еще: разум — не дар природы, а результат опыта. Что касается национальных армий в Белоруссии, Латвии, Литве, на Украине, то их печальный опыт показал, что национальные армии, каждая в отдельности, не могут самостоятельно защищаться. Только объединение всех сил под общим командованием гарантирует твердость, необходимую для того, чтобы устоять перед натиском сильного врага. Объясните мне, товарищ Рыскулов: чем ваша «мусульманская армия» будет отличаться от «мусульманской народной армии» басмача Мадамин-бека?
От имени Турккомиссии предлагаю в кратчайшие сроки сформировать несколько национальных бригад, широко привлекать в ряды Красной Армии трудящихся местных национальностей, а также принять меры к подготовке из их среды командиров и политработников! Мы намерены мобилизовать в ряды Красной Армии тридцать тысяч мусульман!
По шуму, поднявшемуся в зале, по бешеным аплодисментам, выкрикам он понял: победил!
Тридцать тысяч мусульман получат винтовки. Какого еще доверия хочет Рыскулов?..
Турккомиссия приняла решение слить все партийные организации в единую коммунистическую партию во главе с краевым комитетом, подчиненным ЦК РКП(б). Мусульманское бюро упразднили. Рыскулов и его сторонники заявили протест. Укатили в Москву жаловаться, искать управы.
И Валериан Владимирович понял, что борьба с национал-уклонистами не закончена, а только начинается. И не ошибся.
1 февраля пришло известие: Хива свободна! Первым ворвался в город отряд хивинских повстанцев. Уполномоченный РСФСР и Реввоенсовета Туркестанского фронта Измайлов сообщал: «Трудящиеся Хивы больше всего опасаются, как бы не ушли русские и не вернулся Джунаид».
А Джунаид бежал в Каракумы, куда перед этим отправил на верблюдах награбленные сокровища.
Пять дней спустя новое известие: Красноводск взят! Сдался неприятельский крейсер «Австралия». Захвачено в плен тысяча шестьсот солдат и офицеров. Освобожден нефтяной остров Челекен.
Лицо Валериана Владимировича омрачилось, когда стали известны подробности взятия Красноводска. Противник упорно сопротивлялся, стоял насмерть, перешел в контратаку.
Изнуренные долгими переходами по пустыне, красноармейцы дрогнули, отошли назад в барханы. Тогда комиссар полка Лапин собрал коммунистов и с наганом в руке повел их на штурм города. Полк одним из первых вступил в Красноводск. Впереди наступающих цепей члены полкового партийного бюро несли тело убитого в этом бою комиссара Лапина. Так погибают комиссары.
8
У Куйбышева с того самого дня, как он выехал в Туркестан, было постоянное ощущение, будто Фрунзе где-то совсем рядом. Все последнее время Михаил Васильевич был занят ликвидацией уральской белоказачьей армии. Сумел побывать в Москве на Всероссийском съезде Советов, встречался с Ильичем, выезжал в Иваново-Вознесенск и Шую. Освободил Гурьев и, выйдя на побережье Каспийского моря, ликвидировал Уральский фронт. По указанию Ленина Фрунзе строил железную дорогу Александров — Гай — Эмба для вывоза нефти.
Они как бы шли навстречу друг другу. И задачи были сходные. Им только один раз удалось поговорить по прямому проводу. Но и этого единственного раза было довольно, чтобы у Куйбышева укрепилось ощущение постоянного присутствия Михаила Васильевича. Давным-давно кадет Валериан Куйбышев вычитал у Цицерона любопытные слова о дружбе, и они запомнились: «Заключая в себе многочисленные и величайшие преимущества, дружба в то же время, несомненно, вот в чем превосходит все другое — она проливает свет доброй надежды на будущее и не дает нам слабеть и падать духом. Ведь тот, кто смотрит на истинного друга, смотрит как бы на свое собственное отражение. Поэтому отсутствующие присутствуют...»