6
Но он вырвался, вырвался. Томский суд, придерживающийся французской системы, и на этот раз оправдал его. Прокурор протестовал, жандармский подполковник Лукин метал молнии, требовал для Куйбышева каторги. Его целый год продержали в тюрьме. Но он все-таки вырвался...
Куйбышева влечет к Ленину. Где сейчас Ильич?.. Еще в томской тюрьме он слышал от Владимира Косарева, с которым они тут встречались в общей камере: в Вологду сослана сестра Владимира Ильича.
Вологда... Где это? Как туда добраться?
...Он идет по улицам с деревянными тротуарами. Вымощенная булыжником большая площадь.
Куйбышев с бьющимся сердцем смотрит на двухэтажный флигель, стоящий в глубине двора. Это здесь!..
Какая она, сестра Ленина?
Преодолевая робость, поднимается по деревянной лестнице на второй этаж. Постучал.
Открыла старая вся седая женщина с добрыми морщинками у глаз, на ней было черное платье со стоячим воротником, застегнутым наглухо. Не спросила, кто ему нужен, а плавным жестом пригласила в комнату.
— Мне Марию Ильиничну, — сказал он, почему-то весь напрягаясь и уже догадываясь, что перед ним мать Ленина.
— Вам придется немного подождать, — ответила женщина и таким же плавным жестом указала на стул. Куйбышев присел, испытывая неловкость и не зная, о чем говорить с матерью Ленина. Он был просто в растерянности. Она, по-видимому, поняла его состояние, улыбнулась и сказала:
— Меня зовут Мария Александровна. Я мама Марии Ильиничны.
Он поднялся со стула и, не зная, как вести себя в таких случаях, выпалил:
— Я Куйбышев. Валериан. Из томской тюрьмы. Вернее, суд меня оправдал. А до этого был в Нарыме, в ссылке. Теперь удрал от полицейского надзора. Мне очень нужно повидать Марию Ильиничну.
На ее лице отразилась тревога:
— Здесь вы снова можете попасть под надзор полиции. Этот дом, во всяком случае, под строжайшим надзором.
— Я знаю. Но никто не видел, как я вошел. Постараюсь уйти задворками.
— Будем надеяться, что все обойдется, — успокоила она. — Как вам нравится Вологда?
— Не успел еще рассмотреть. Вроде бы уютный городок. Церквей и колоколов много.
Она снова улыбнулась:
— Нам здесь нравится. Много зелени. Вечерами ходим к реке. Речка тоже Вологда. Тут есть даже купальня.
— Обязательно схожу.
О матери Владимира Ильича Валериан слышал все от того же Косарева, о трагичной и удивительной судьбе ее, но никогда не думал, что вот так запросто будет разговаривать с ней. Ему казалось, будто сейчас он прикоснулся к вечности. Эти минуты войдут в его жизнь навсегда... Он смотрел на нее с удивлением и восторгом. Эта простая на вид старушка, такая по-домашнему уютная, — мать Ленина! Но в ней угадывалось нечто, отличающее ее от других матерей, — может быть, эта горькая и жесткая складка у губ. И руки у нее были сухие, жесткие. Металлический отсвет белых волос словно бы освещал ее лицо, и оно напоминало одно из тех лиц, какие бывают на старинных полотнах великих мастеров. Спокойное достоинство было в каждом ее жесте, в каждом негромко сказанном слове, и думалось, что жизненные бури не властны над ней, такой хрупкой и старой, но гордой и непреклонной.
В комнату резко вошла женщина лет тридцати пяти в полосатой блузке и черной юбке. Во всем ее облике — в гордом взгляде, изломе бровей, зачесанных назад волосах, коротко подстриженных, — было что-то мальчишеское, задорное. Красивой ее назвать было нельзя, но ее обаяние было выше банального понятия о красоте. Он сразу догадался, что это и есть она, Мария Ильинична, хотя уже знал, что здесь, в этом доме, живет и другая сестра Ильича — Анна Ильинична.
Она быстро взглянула на него, протянула руку. Он с чувством пожал эту маленькую руку:
— Валериан. Куйбышев. Из Томска.
Мария Александровна вышла. Они остались вдвоем. Он рассказал о себе все. Мария Ильинична слушала его внимательно, не перебивала.
— Вы знаете Бубнова и Варвару Яковлеву? — наконец спросила она. — Вам придется погостить немного в здешних местах. На глаза полиции лучше не показываться. А сейчас будем пить чай. Если соскучились по газетам, возьмите вон там, на сундуке.
Здесь был целый ворох газет. Большевистская «Правда», которая легально печаталась в Петербурге. Ее часто конфисковывали, и все же она жила, разлеталась по России. Была тут шведская «Политикен» и немецкая «Нейе цейт». Валериан немецким владел в совершенстве и просмотрел несколько номеров «Нейе цейт».
Он поселился за городом и все лето жил среди лугов и васильков. Потом, уже к осени, осмелел настолько, что перебрался в Вологду. Они встречались часто. Куйбышев стал своим человеком в доме Марии Ильиничны. Сюда в гости приходили Вацлав Воровский, Исидор Любимов и другие политические ссыльные. Он со всеми перезнакомился. Когда очень просили, Мария Александровна играла на пианино Вагнера или Грига. И тогда флигель словно раскачивался в могучих звуках.