А в Самаре полный разгул контрреволюции. Террор. Массовое уничтожение рабочих. Где Саша Масленников? На его след напасть так и не удалось. Вроде бы в самарской тюрьме. Но так ли это?.. В первые же дни эсеры замучили и расстреляли триста человек. Как только город был взят, началась охота на большевиков и красноармейцев, убивали на месте не только опознанных, но и по любому доносу. Большой подвал роскошного особняка купчихи Курилиной превращен в застенок, где пытают и расстреливают. Действует так называемый чрезвычайный суд, у которого лишь один приговор: расстрел. В тюрьме томится свыше двух тысяч человек. И все-таки подполье действует, и нити от него тянутся к Куйбышеву. Это он руководит подпольными комитетами. Взорваны тридцать два вагона черного пороха. Белогвардейцы и чехи остались без пороха. Железнодорожники постановили: не давать армии Комуча ни одного солдата! Куйбышев направил в Самару военно-разведывательную группу. Там, в Самаре, идет деятельная подготовка к восстанию.
А террор против мирных жителей все разгорается. Тут вовсю действует Климушкин. Почему-то особенно не любит он детей: приказывает их арестовывать своей охранке. Арестован и брошен в тюрьму шестнадцатилетний подпасок Тельнов из села Богородского. За то, что его брат в Красной Армии. Явится брат — выпустим! Арестован десятилетний ученик Ваня Романов. За то, что припрятал для игр четыре тесака. Арестованы Феоктиста Санчук с дочерью Ксенией девяти лет, Иван Трегубов с сыновьями шестнадцати и тринадцати лет. И нет конца страшному списку...
Разведчики сообщили Куйбышеву, что в самарскую тюрьму взяты заложниками шестнадцать женщин — жен и сестер ответственных советских работников. Удалось установить фамилии некоторых: Цюрюпа, Кадомцева, Юрьева, Кабанова, Брюханова, Мухина с сыном.
Рабочий паренек, прибывший оттуда, рассказал:
— Ищут вашу жену. Все перевернули вверх дном. Схватили няню Прасковью Сергеевну. Повезли в подвал, пытали. Но старуха не выдала.
— Она в тюрьме?
— Мы ее выкупили.
— Выкупили?
— Да. Все охранники продажные. Сунули им пачку ассигнаций, они ее и отпустили. К рыбакам отвезли ее темной ночью, чтоб комучники за ней не увязались, не проследили. Ваши жена и сын целы-здоровы. А вот других женщин выручать нужно.
— О делах эсеров Комуча должны узнать все! — сказал Куйбышев. — Вымещают злобу на беззащитных женщинах и детях. Докатились!
Он кипел от ярости, думал, как освободить.
Дело с незаконным арестом женщин и детей получило широкую огласку. Вмешались представители нейтральных государств — Дании, Швеции, Норвегии, Голландии и Швейцарии, выразили протест: «Подобные действия противоречат международному праву».
— Заложниц не отпустим! — заявил им Брушвит. — Мы не признаем ваших международных правил. Всех жен и детей коммунистов вышлем в Сибирь без права возвращения в Россию.
Да, если у кого и были иллюзии в отношении эсеров, то теперь, когда кулацкие защитники показали свои клыки, иллюзии рассеялись. Вот он, классовый враг, в полный рост! Члены Комуча Климушкин, Фортунатов, Дворжец, Брушвит, Лебедев, еще совсем недавно спекулировавшие словечком «народный» и строившие из себя рафинированных интеллигентов, превратились в кровавых палачей, садистов. Эсеры перестали быть политической силой. Они могут держаться только на иностранных штыках...
Куйбышев отправил письмо управляющему административными делами Комуча Климушкину с требованием освободить женщин немедленно. Климушкин ответил: пусть Советское правительство выпустит из тюрьмы арестованных в Уфе представителей Комуча. Пришлось запрашивать Москву.
Ответил Свердлов: арестованные в Уфе направляются в Самару, с тем чтобы обменять их на арестованных учредилкой жен советских работников.
Обмен состоялся. Были заплаканные глаза женщин, были заморенные, бледные малыши, которых Куйбышев брал на руки, прижимал к груди. Не было только Пани и сына Володи. Они там... Долго ли еще ждать?.. Сегодня они целы, здоровы, а что будет завтра?
Главкомом Восточного фронта стал некто Муравьев. Подполковник. Левый эсер. Ранее командовал Гатчинским фронтом против казаков генерала Краснова...