Но всего этого не знал Куйбышев. Он тревожился за семью, скрипел зубами от собственного бессилия: не мог вывезти Паню и сына сюда. Одно воспоминание беспрестанно терзало его. За несколько дней до того, как они расстались, Паня сказала, что вновь готовится стать матерью. И чтобы как-то успокоить его, добавила:
— Ты не тревожься, это случится не скоро. А возможно, я ошибаюсь.
Врач ничего определенного не сказал.
И сейчас Куйбышев не находил себе места: а если ее схватят? Неужели и второму его ребенку суждено родиться в тюремной камере? Ее могут даже уничтожить как жену Куйбышева, революционерку... Нет предела жестокостям эсеров и беляков.
Любыми путями вызволить Паню и Володю... Но он понимал: это было бы слишком рискованно. Если бы перевезти их тайно в Покровск... Покровск свободен от белых, железная дорога в руках красных отрядов... И не обязательно добираться до Покровска на пароходе — пароходы проверяют. Можно и на телеге по степи...
Но все это весьма проблематично. Созданная им при штабе 1‑й армии разведывательная группа, посланная в Самару, по доносу предателя схвачена. Ее руководитель Паршин и четверо его товарищей расстреляны белыми. Члены подпольного комитета Антропов, Авейде, Дерябина арестованы, брошены в тюрьму. Авейде поддерживала связь непосредственно с Куйбышевым, через нее передавал сведения о продвижении чехословацких эшелонов и политическом настроении солдат чешский коммунист некто Ярослав Гашек...
Была тревога за Василия Блюхера. Где он? Удалось ли ему прорваться на Южный Урал и поднять население на борьбу с белыми? Или погиб, так и не создав ни одного партизанского отряда?.. Велик Урал, и легко затеряться в его теснинах и чащобах...
Продолжала волновать судьба Саши Масленникова и Вавилова, взятых в плен эсерами. В самарской тюрьме их не было. Вскоре удалось выяснить: оба переправлены в омскую тюрьму. Омская тюрьма... Как хорошо знал он ее! Оттуда не так уж трудно бежать, если все организовать как следует...
— Ты, кажется, тоже отбывал срок там? — спросил он латыша Паспарне.
— Да, я бежал оттуда.
— Как раз то, что нужно. Отправляйся в Омск и помоги бежать Масленникову и Вавилову!
Паспарне даже глазом не моргнул.
— Это задание по мне. Без Масленникова и Вавилова не вернусь. Обо мне можете здесь не беспокоиться: еще не было случая, чтобы Паспарне не выполнил боевого задания. Притворюсь ксендзом или попом. С попами не любят связываться.
— Поп должен знать молитвы.
— А я экзамен белякам на звание попа сдавать не собираюсь. Только бы добраться до Омска! А там у меня найдутся товарищи. Надзирателем в тюрьму помогут устроиться... Как говорится, где прыжком, где бочком, где ползком, а где и на карачках...
Куйбышев обнял его:
— Иди...
Куйбышев перебрался в Мелекесс. Формировал отряды для подавления кулацких мятежей, снабжал Симбирскую группу войск продовольствием, отправлял эшелоны с хлебом в голодающую Москву.
Но он не только руководил Самарским ревкомом. Он был членом Военного совета и политическим комиссаром 1‑й революционной армии Восточного фронта, занимался подбором и назначением командных кадров, и эта работа оказалась неимоверно сложной и трудной.
Трудность таилась даже в самом невиданно смелом замысле Куйбышева и Тухачевского привлечь в революционную армию, которая только формировалась, бывших царских офицеров. Речь шла не о привлечении отдельных военных специалистов. Речь шла о массовом и обязательном призыве всех офицеров. Такого случая в Красной Армии еще не было.
Куйбышев, как политический комиссар, головой отвечал за исход опасного эксперимента.
В штабе Реввоенсовета фронта ему сказали:
— А не много ли вы с Тухачевским на себя берете? Во всяком случае, отвечать в первую голову будете вы, Куйбышев. Вы!..
...Их было человек триста. Они сидели в зале молча, какие-то сникшие, не смотрели друг другу в глаза. Без погон, без оружия. Молодые и пожилые. Бывшие царские офицеры. Рабоче-крестьянская власть лишила их всего: воинских званий, положения в обществе, даже самого дворянского общества, отобрала имения, конюшни, оружие.
Почему они все-таки пришли сюда? Повесток им не посылали, а приказ, опубликованный в газете, можно ведь и пропустить, не заметить. Просто не отозваться на него. Каждый из них мог сказать: защищайте свою рабоче-крестьянскую республику, которая отобрала у нас все, сами! Благодарите бога, мы не подались в Добровольческую армию Деникина и к атаману Каледину, который недавно обратился с письмом к императору Вильгельму как «равный суверенный властитель»: просит признать «всевеликое Войско Донское» самостоятельным государством и подбросить пушчонок. Вильгельм подбросит и признает...