И тут вдруг я поняла о причине возникновения глодающего нутро чувства.
А кем мы друг друг приходимся? Можно ли считать нас парой?
Я ведь не просто подарила ему свою девственность. Я выбрала его. Мое сердце его выбрало. А чем был обусловлен его выбор? Или это банальная прихоть? Захотел — получил.
Я не стала долго засиживаться в ванне. Быстро ополоснувшись, я насухо обтерлась, причесала волосы и накинула на себя мамин халат.
— Можешь идти, только быстро. Если что, чистое полотенце на стиралке, — сказала я, вернувшись в комнату.
Север отвлекся от переписки, заблокировал телефон и, бросив его на тумбу экраном вниз, резво подскочил с кровати. За то время, пока я пребывала в ванной, он включил прикроватную лампу и додумался напялить боксеры.
— Точно компанию не составишь? — обольстительно улыбнулся, вновь накрывая меня сексуальным магнетизмом.
Шаловливым пальцем он поддел узелок халата. Я легонько шлепнула его по руке. Кое-как. Рядом с ним я по-прежнему ощущала дикую слабость в конечностях и тягостное смущение.
— Нет... мне нужно... нужно немного прибраться.
И тут вдруг заметила, что Север предусмотрительно собрал с пола все наши вещи, но... чего-то не хватало.
— Подожди, — остановила его в дверях, он обернулся. — А куда ты спрятал презерватив?
— В карман засунул, чтоб твоя мамка не нашла и на голову мне не натянула.
— Использованный? Зачем? Это же, блин, негигиенично! Надо было хоть салфеткой обернуть.
Север заметно изменился в лице. Улыбка стерлась, взгляд стал пустым. Он крайне медлительно сократил дистанцию между нами и встал практические вплотную ко мне.
— Тут такое дело, — начал было он вкрадчиво, и я сразу же натянулась. — Короче, он неиспользованный.
Меня сначала бросило в жар, а затем жар сменился сильнейшим холодом. Затрясло. Сердце забарабанило, гулко отзываясь в ушах. И стены комнаты начали вращаться.
— К-как... я же видела как ты...
А Север перебил меня:
— Снял. Ты просто не заметила. Тебе было не до этого.
Взгляд также застыл. Я смотрела в упор на Довлатова, но не видела ничего перед собой. Лишь ощущала его руки, притянувшие меня к себе.
— Без паники, Лин! Знаю, я косяк, но...
Крепко зажмурившись, я замотала головой и взяла на себя смелость оборвать поток его оправдательных речей. Этому нет оправданий!
— Ты же понимаешь, что наделал?!
— Понимаю... Понял, когда уже поздно было. Я не отмазываюсь. Но я съезжу в аптеку и ты примешь таблетку. Ты не залетишь, гарантирую.
Он так спокойно и непринужденно об этом говорил, словно у меня головная боль или насморк. Будто подобное являлось ничего незначащим обстоятельством. Небольшим таким осложнением, которое можно уладить одной таблеткой.
— Частенько пользуешься таким методом, да!? — выплюнула и резко скинула с себя его руки, тая в себе отвращение к нему.
Плечи Севера поднялись, грудь напружинилась. Казалось, он начал понимать, что случившееся — вовсе не небольшое осложнение. Это проблема. Причем серьезная. И не только для меня. Наверное, потому он начал наспех надевать штаны. Знал, что сейчас я прогоню его.
— Нет, клянусь. Я всегда пользуюсь резинками, ну а с тобой, — скорчился он, виновато поджимая губы. Застегнул ширинку и нервно прошелся пятерней по волосам. — Короче, я забылся. Со мной такое впервые. Хотя нет, не впервые, но тогда я кончил не в тебя.
— Тогда? Я о чем-то не помню?
Внезапно к щекам Севера прилила краска и взгляд стал несколько потерянным.
Клянусь, я впервые увидела отражающиеся отпечатки смятения на его лице. И этот факт настораживал меня еще больше.
— Опять началось, — раздраженно буркнул он. — Да ты не знаешь просто! Стремно так-то признаваться, что спустил все в трусы. Ты же тогда довела меня до неконтролируемого оргазма. А больше подобной херни за мной не наблюдалось. Никогда и ни с кем. А о таблетках я в курсе благодаря Максу.
Чего, блин? Когда "тогда"? У Бергера дома или в клубе?
А разве это так важно?
— А зачем признался сейчас, раз стремно?
— Я хочу быть честным. Хочу, чтобы ты начала доверять мне. Чтобы понимала, как действуешь на меня. Знаешь, я наверное позже у себя в душ схожу, — он взял меня за руку, настойчиво потянул на себя и, усевшись на кровать, посадил меня на колени. — Не хочу, чтобы ты забивала свою голову всяким бредом, пока я буду намывать себе яйца. Лучше давай поговорим.
Мысли в голове действительно путались. В ней реально было столько всякого бреда, что шея уставала удерживать такую тяжесть.