Позади себя расслышала шумный вздох. Крайне раздраженный. И колоссальная тяжесть сразу же опустилась на плечи, придавила к полу. То был взгляд Севера. Цепкий и невероятно тяжелый. Очевидно, он слышал каждое слово Бергера. Слышал и едва сдерживал себя, чтобы не вырвать из моих рук телефон и не размозжить его о стену, а заодно и голову Бергера.
— Не нужно, я в порядке. Просто передай Арсению Андреевичу. И пусть позвонит мне, как только что-нибудь узнает. Я волнуюсь за маму.
— Лады! Я уже ищу его. Все щас передам! И позвоню, как только разузнаю что-нибудь. Лин, ты там держись только!
— Спасибо! — намеренно скупо ответила и сбросила вызов.
В голове в тот момент эхом отзывались слова Яна:
"Вас чё, подожгли? Кто?"
А что, если это правда был поджог. Пожарные ничего ведь толком не сказали. Что, если наш дом, сиротливо теснящийся среди крутых особняков, кому-то помешал? Кому-нибудь из соседей...
— Север, а где ты был, когда начался пожар? — поинтересовалась после затяжного мозгового штурма, надеясь, что он заметил что-нибудь подозрительное.
— Дома был, сидел тебя жд... — внезапно он осекся и медленно развернулся на пятках. В глазах плавилась сталь и тогда он грубо выплюнул: — Зорина, ты охренела?! Еще скажи, что это я поджег вас!
Вот и буря тут как тут. И я оказалась в самом ее эпицентре.
— Заметь, я этого не говорила. Ты сам сказал.
Погано фыркнув, он многозначительно покачал головой. Очевидно, не верил своим ушам. Не верил, что я могла подумать на него. Но я и не думала. И мысли не было. Сам гребанул.
А Довлатова уже было не остановить. И буря внутри него постепенно набирала мощь, превращаясь в двенадцатибальный ураган. Мне грозили неминуемые разрушения.
— Ответь, когда я стал для тебя монстром?
— Честно? — затравленно на него посмотрела.
— Естественно! — рявкнул, всплескивая руками. — А как иначе?
— В самый первый день моего пребывания в гимназии. Когда ты назвал меня блондурочкой. От нечего делать! Просто потому что тебе так захотелось! А потом все подхватили и даже учителя за глаза начали называть меня БЛОН, гребаный рот, ДУРОЧКОЙ!
Север понимающе кивнул. Но нифига он не понимал на самом деле. Запальчивость уже застелила его разум и он не понимал главного — я простила его за все... практически, а он ведь даже не просил меня об этом.
Резким жестом Север зачесал волосы назад. Он убрал руки в карманы спортивных штанов и стиснул зубы до характерного скрежетания.
— И в чем я, по-твоему, еще виноват? Давай, поделись со мной, раз начала. Мне самому аж интересно стало!
Ох, и зря он выводил меня на эмоции.
Рядом с ним я сама становилась бомбой замедленного действия. У него отсутствовали тормоза и у меня они периодически начали заклинивать. Все по причине дурного влияния. Из-за помешательства. Кроваво-красного. Как сигнал бедствия.
— Я почти уверена, что ты со своими дебильными дружками причастен к отравлению Вожака.
Миг — и у Севера рот перекосился.
Он крепко зажмурился, пережал двумя пальцами переносицу и удивил меня совершенно демоническим гоготом.
— Какая же ты дура! — выдавил он сквозь смех, по щелчку пальцев принял серьезнейший вид и вперился в меня гневным взглядом. — Что еще? Покушение на твою целку тоже входит в этот гребаный список?
— Нет, но...
— А хотя, можешь не продолжать! — хлестко оборвал меня, выставив руку вперед. — Я все понял!
— И что ты понял?
— Что ты считаешь меня куском засохшего говна. Недочеловеком! Мразью! Спасибо, конечно! Вот только неужели ты на полном серьезе думаешь, что я осознанно хочу навредить тебе?
— Я не думаю. Север, я знаю.
— Хм... да неужели? — иронично протянул, нервно вынимая из пачки сигарету. Он зажал ее между зубов, но не подкурил.
— Да. Что бы ты ни делал, в конечном счете все это вылезает мне боком! Ты не представляешь, насколько бываешь эгоистичным! Твои слова имеют чудовищную силу! Ты ранишь меня ими, совершенно не задумываясь о последствиях! Ты плетешь интриги у меня за спиной! Ты бьешь людей! И порой мне кажется, что в очередном приступе гнева ты и меня можешь ударить!
Его плечи дрогнули и застыли. Как и взгляд, ставший неподвижным и стеклянным. Север в момент превратился в каменное изваяние, сигарета выпала изо рта. И выражение его лица хоть и тоже было каменным, в нем все же отражались тени изумления и шока. Непривычного и пугающего.
Он будто бы провел какое-то время в коме. Пришел в себя, а мир вокруг изменился до неузнаваемости. Все стало незнакомым. Не таким, к чему он привык.