Участники испытаний крылатых ракет на полигоне в Нахабино.
Слева направо: стоят - A.M. Дурное, М.П. Дрязгов, А.С. Косятов, Е.И. Снегирева, Е.С. Щетинков, В.В. Иванова, С.П. Королев, С.А. Пивоваров, Б.А. Пивоваров, В.П. Авдонин, П.С. Александров. Справа сидит Б.В. Флоров.
Лето 1934 г.
Заканчивается письмо такими словами: «...я смело за себя и за товарищей заявляю, что никаких смертных грехов, которые мешали бы нам работать в РНИИ, мы за собой не имеем и просим только одного: дать возможность нам, наконец, спокойно работать в той области, где мы можем принести пользу, и в институте, для создания которого мы положили немало сил и энергии».
Ознакомившись с письмом, М.Н. Тухачевский 1 июня накладывает резолюцию: «т. Русанову. Прошу разобраться, т. Клейменов жесткий человек, но не всегда объективный». (И.А. Русанов в то время являлся начальником Управления военных изобретений Начальника вооружений РККА).
А разобраться в той запутанной ситуации было нелегко. Пришлось вмешаться и Октябрьскому райкому партии, к которому территориально относился институт. Заслушав в присутствии Я.М. Терентьева сообщения начальника РНИИ И.Т. Клейменова и секретаря партбюро П.П. Зуйкова, бюро райкома подвергло резкой критике их работу, осудило факт исключения из партии, а затем увольнения из института за несогласие с линией руководства РНИИ Л.К. Корнеева - члена ВКП(б) с 1917 г., освободило П.П. Зуйкова от обязанностей секретаря партийной организации, а И.Т. Клейменову, который «как руководитель РНИИ своим нечутким и грубым отношением создал обстановку паники и бегства из института лучших инженеров», предложило «перестроиться и создать обстановку деловой производственной работы в институте». Между тем ситуация усложнилась настолько, что речь шла даже о замене начальника института. На решении бюро райкома партии появилась
Сотрудники бригады крылатых ракет на полигоне в Нахабино.
Слева направо: стоят - В.П. Авдонин, Б.А. Пивоваров, Б.В. Флоров, П.С. Александров; сидят -A.M. Дурнов, А.С. Косятов, Е.С. Щетинков, С.А. Пивоваров,
М.П. Дрязгов, С.П. Королев, В.В. Иванова, Е.И. Снегирева, А.И. Стеняев.
Лето 1934 г.
резолюция М.Н. Тухачевского: «т. Русанову. Прошу представить кандидатов нач. РНИИ 23.7.» Однако до этого дело не дошло. Заменили секретаря парткома. Г.Э. Лангемак, будучи главным инженером и председателем техсовета, сумел найти решения, как будто принятые и москвичами, и ленинградцами. И на недолгое время обстановка если не нормализовалась, то стабилизировалась.
Отец тоже немного успокоился. Он продолжал работать старшим инженером в бригаде крылатых ракет, руководимой Е.С. Щетинковым. Совместная работа с Евгением Сергеевичем, которого он хорошо знал и ценил со времен ГИРД, шла нормально. Работы по крылатым ракетам начались в 1932 г. по инициативе отца в четвертой бригаде ГИРД, которой он тогда руководил. В РНИИ в 1934-1935 гг. был разработан и испытан ряд моделей жидкостных и пороховых крылатых ракет. Задача состояла в том, чтобы создать боевую ракету для стрельбы по неподвижным и движущимся целям при пуске как с земли, так и с самолета. Наиболее подходили для этого по тем временам крылатые ракеты, поскольку наличие крыльев, во-первых, позволяло управлять полетом ракеты и после выключения двигателя, а во-вторых, вчетверо увеличивало дальность полета по сравнению с дальностью бескрылой ракеты при одинаковом весе полезного груза. Первыми из этой серии стали крылатые ракеты «06/1» с двигателями от ракеты «09», разработка которых началась еще в ГИРД. Сама же ракета «09» была тоже усовершенствована и под индексом «13» в шести проведенных пусках достигла максимальной высоты -1500 м.
В гостях у В.В. Ивановой. Крайний слева С.А. Пивоваров, второй справа С.П. Королев.
Село Образцово Щелковского района Московской области, лето 1934 г.
Испытания крылатых ракет проводились на Нахабинском и Софринском полигонах, куда выезжали всем отделом. Однако первые пуски в мае 1934 г. показали, что устойчивость полета неудовлетворительна. Поэтому уже на следующей крылатой ракете «06/3» (позднее получившей индекс «216»), разработанной под руководством Е.С Щетинкова, был установлен гироскопический автопилот, благодаря которому ракета приобрела определенную устойчивость. На этой ракете использовался модифицированный кислородный двигатель Ф.А. Цандера ОР-2 с тягой до 100 кг. Уменьшенная модель ракеты «06/3» («216») получила обозначение «6/2».