В больнице отец пролежал около трех недель, потом несколько дней провел дома, а затем был выписан на работу, хотя выздоровел еще не полностью. Перед тем как поехать в институт, заехал на Октябрьскую. Мария Николаевна вспоминала, что он сел на диван, а она и Григорий Михайлович в кресла напротив, и сын с грустью сказал: «Ну вот, дорогие мои старички, еду на работу и не знаю, что ждет меня там. Скорее всего - арест. Клейменов арестован, Лангемак арестован, Глушко арестован, теперь очередь за мной». Мария Николаевна всплеснула руками: «Боже мой, ну зачем же ты сидишь там, ну уйди в какое-нибудь другое учреждение, ты же везде сможешь устроиться». Он ответил: «Да, меня везде возьмут, но я не уйду. В институте - моя работа, все мои интересы, я должен довести дело до конца. Будь, что будет, но не уйду». Родители пытались его уговаривать, но безуспешно. Началось мучительное ожидание того, что случилось через несколько дней - 27 июня 1938 г., когда внезапно и драматически оборвался пятилетний период работы отца в институте, занявший такое важное место и в его жизни, и в развитии отечественного ракетостроения.
Значение выполненных в РНИИ-НИИ-3 работ велико не только потому, что в результате их проведения в ряде случаев были созданы объекты, дотоле отсутствовавшие в мировой практике, но и потому, что в процессе выполнения этих работ удалось подготовить кадры квалифицированных специалистов-ракетчиков: конструкторов и экспериментаторов, испытателей и производственников, наконец, ведущих специалистов и руководителей проектов, труд которых в те годы положил начало многим направлениям современной ракетно-космической техники. Нет сомнения, что путь к открытию космической эры в 1957 г. проходил через ракетные организации 30-х годов, и в первую очередь - через Реактивный научно-исследовательский институт. Учитывая важный вклад РНИИ в развитие мирового ракетостроения, кратерной цепочке длиной 540 км на обратной стороне Луны присвоено наименование этого института. Кроме того, на Луне есть кратеры: Глушко, Келдыш, Клейменов, Лангемак и талассоид (крупное кратерное образование) Королев.
В 1973 г. я вместе с мамой и ставшим в 1952 г. ее мужем Евгением Сергеевичем Щетинковым побывала на 40-летнем юбилее института. Мы присутствовали на торжественном собрании, где выступавшие с большой теплотой вспоминали моего отца и его заслуги в развитии отечественной ракетно-космической техники. Заседания, посвященные 40-летию РНИИ, прошли, кроме того, в Институте истории естествознания и техники АН СССР, а также на ВДНХ, где 16 ноября 1973 г. Е.С Щетинков сделал доклад «Организация и основные направления деятельности РНИИ (1933-1944 гг.)».
Второй раз мы с мамой были приглашены в институт в день празднования его 50-летия, 20 сентября 1983 г. Тогда же там состоялось открытие мемориальной доски.
Под ней в стену было замуровано послание коллективу института 2033 г. с пожеланием вскрыть его в день 100-летнего юбилея РНИИ.
Работая над книгой, я ощутила необходимость еще раз посетить институт, в котором трудился отец, вынашивая и осуществляя свои, такие смелые для того времени замыслы. В ноябре 1997 г. я приехала в Исследовательский центр имени М.В Келдыша - бывший РНИИ. Мне хотелось представить, каким институт был тогда, 60 лет назад. Сохранилось двухэтажное кирпичное здание бывшей тракторной лаборатории ВИСХОМ, которое в 1933 г. удалось отвоевать для размещения нового института. На втором этаже мне показали конструкторский зал и угол, где, отгороженный фанерной перегородкой, когда-то стоял стол отца. Я осматривала стенды, на которых проводились холодные и огневые испытания ракетных двигателей, стараясь представить работавших здесь увлеченных молодых людей и среди них моего отца, которому в ту пору не было еще и тридцати. Да, это были настоящие энтузиасты, беззаветно преданные своим мечтам, но ежедневно делавшие вполне земное, реальное и небывало трудное дело. Никакие препятствия не могли охладить их стремления создавать новую технику и безостановочно двигаться вперед. Они были первопроходцами, открыто и честно смотрели в будущее. Никто не мог тогда знать, какие испытания их ждут впереди. Не знал этого и мой отец.