Тем временем следствие по делу отца подходило к концу. 4 августа его вызвали на очередной допрос, во время которого следователи Шестаков и Быков
Протокол об окончании следствия по делу С.П. Королева. Москва, 7 августа 1938 г.
предъявили ему все те же обвинения в принадлежности к антисоветской троцкистской вредительской организации, которая якобы ставила «своей целью сорвать вооружение Красной Армии новыми образцами вооружения и тем самым подготовить ее поражение в случае войны». Отец подписал машинописный текст протокола допроса с этими абсурдными обвинениями, так как понимал, что спорить и доказывать обратное равносильно тому, что биться головой о стену.
7 августа 1938 г. отцу объявили, что следствие по его делу закончено и дело будет направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда Союза ССР. Именно там он собирался рассказать правду, привести неоспоримые доказательства своей невиновности, наивно полагая, что будет внимательно выслушан, понят и, конечно, освобожден.
Акт об уничтожении материалов обыска, изъятых у С.П. Королева при его аресте.
Москва, 7 августа 1938 г.
М.Н. Баланина. Москва, конец 1938 г.
В тот же день сотрудники НКВД Шестаков и Быков составили акт об уничтожении материалов обыска, изъятых при аресте отца. Конечно, для НКВД пакет с инженерными расчетами отца, его записная книжка или альбомы с семейными фотографиями ценности не представляли, а ведь в них была его жизнь. Но вершителям судеб людей требовалось только одно: заставить арестованного «сознаться» в сочиненных ими «грехах».
25 августа 1938 г. Прокурор Союза ССР А.Я. Вышинский утвердил обвинительное заключение по делу отца, заканчивавшееся словами: «...Королев Сергей Павлович, 1906 г. рождения, урож. гор. Житомир, русский, гр-н СССР, беспартийный, по происхождению сын учителя, до ареста инженер научно-исследовательского института № 3 НКОП, обвиняется в том, что: являясь участником антисоветской троцкистской вредительской организации, с 1935 г. занимался срывом отработки и сдачи на вооружение РККА новых образцов вооружения, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п.п. 7, 11, 8-17.
Вследствие изложенного, обвиняемый КОРОЛЕВ Сергей Павлович подлежит суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР с применением закона от 1 декабря 1934 г.». Упоминание «закона от 1 декабря 1934 г.», принятого сразу же после убийства СМ. Кирова, означало, в частности, что судебное заседание по делу отца будет закрытым и проведенным в ускоренном порядке, без участия защиты и свидетелей.
Вскоре после ареста сына Мария Николаевна узнала, что в Верховном суде есть приемная, где принимает следователь, а родственники заключенных ходят туда и подают заявления с просьбой о пересмотре дел. Она тоже включилась в это изнурительное хождение. В течение двух летних месяцев она как на работу уезжала с дачи, чтобы попасть к следователю. Перед его кабинетом находилась довольно большая комната, в которой скапливалось много людей, в подавляющем большинстве женщин. Каждая несла сюда свое горе - у одной арестован муж, у другой сын, у третьей отец или брат. Все приходили с надеждой получить хоть какую-то информацию о своих близких. Каждой двигала наивная вера в торжество справедливости, каждая добивалась приема. За долгие часы ожиданий Мария Николаевна наслушалась от этих несчастных таких страшных рассказов, что помнила их всю жизнь. Особенно запомнились ей исповеди двух женщин. У одной был арестован муж - ответственный партийный работник. Когда она сообщила об этом двум его братьям и отцу, то один из братьев привез ей пятьсот рублей, сказав, что кроме денег ничем помочь не может, другой объявил, что никакого участия в судьбе брата принимать не будет, так как это опасно для его собственной семьи. Отец же заявил, что раз сын арестован, то он отрекается от него, потому что враг народа ему не сын. Другая женщина рассказала, что ее мужа, научного работника одного из сибирских институтов, увозят куда-то на Север, и вот ему удалось оторвать от рубашки и каким-то образом передать ей ленточку, на которой он кровью написал: «Скажи сыну, что я погиб, но невиновен». И она показала Марии Николаевне эти кровавые каракули.