С.П. Королев на озере Селигер.
Лето 1948 г. Фотография Н.И. Королевой
несчастья С. я, конечно, не желаю. Все это только злые слова, направленные против меня же самой.
Простите же меня, дорогая Мария Николаевна, мой жизненный друг, за все сказанное Вам, причинившее Вам немало огорчения. Вы сумеете, наверное, понять меня и простить, даже если я по малодушию и слабости покачусь затем по наклонной плоскости. Ведь я так устала всю жизнь бороться и быть мужчиной...
К.В.
Я думаю, я уверена, что это послание - крик моей души - будет Вами сразу же уничтожено и просто даже забыто. Москва, 1 мая 1948 г.».
Но Мария Николаевна не порвала это письмо ни тогда, ни потом, а, наоборот, бережно хранила его до конца жизни, временами перечитывая и делая свои пометки. И через 20 лет, 10 декабря 1967 г., она написала на обратной стороне письма:
«Нет, я не сердилась на Вас тогда, Лялечка, я как женщина Вас понимала. Я перечитала это письмо вот теперь, когда уже почти два года, как нет Сергея, теперь, когда я наткнулась на него, перебирая свой сокровенный ящик. Почему я не уничтожила его тогда и почему и сегодня рука моя не поднимается его порвать? Очевидно потому, что оно полно любви к моему сыну, - его ни одна женщина не любила, конечно, так, как Вы, и любовь свою Вы похоронили, конечно, не тогда в Одессе, а в последней слезе над его уже остывшим телом.
Ксана! Я Вас сразу полюбила, когда Вы еще девочкой пришли в мою семью. Относилась я к Вам как к младшей сестре. Я старалась все, что могла, сделать для счастья Вашей с Сергеем жизни. Я много думала над ней, и, быть может, только сейчас, сопоставляя все, все, для меня как будто проясняются пути Ваших взаимоотношений с Сергеем, приведших к катастрофе».
Летом 1948 г. мама решила исполнить то, о чем писала в письме свекрови. Мы поехали в Одессу - город молодости и начала любви моих родителей. Мама «продала», как она говорила, свой отпуск, устроившись работать на два месяца врачом санатория на 16-й станции Большого Фонтана. Нас поселили в доме директора санатория, который жил там вместе с женой, матерью и двумя дочерьми. С нами вместе была моя двоюродная сестра Ксана Винцентини. Мы обе впервые, если не считать моего посещения острова Узедом в Германии, оказались на море и наслаждались им в полной мере, проводя целые дни на пляже. В мамины выходные мы ездили в город, и мама показывала нам дорогие ей места: дом на улице Островидова, где она жила в юности и куда постоянно приходил мой отец, стройпрофшколу, в которой они вместе учились, медицинский институт, на крыше которого впервые поцеловались, публичную библиотеку, которой пользовались тоже вместе. Я не знала тогда, какое особое значение приобрели в то время для мамы эти адреса.
По возвращении в Москву наша жизнь пошла обычным чередом. Я училась в седьмом классе. Летом отец был на Селигере, а затем улетел в Капустин Яр, где с 15 сентября по 5 ноября 1948 г. проводились летные испытания ракеты «Р-1». И хотя она являлась аналогом ракеты «А-4», ее изготовили из отечественных материалов, а главное - устранив некоторые конструктивные недостатки немецкой ракеты. Еще в феврале 1947 г. в записке,
Письмо С.П. Королева Марии Николаевне в Москву.
Капустин Яр, 9 октября 1948 г.
подготовленной в связи с предстоящим обсуждением перспективного плана работ по ракетной технике, отец писал: «Было бы ошибочным считать, что осуществление отечественной ракеты типа «А-4» сводится к задаче простого копирования немецкой техники только лишь с заменой материалов на материалы отечественных марок. Помимо замены материалов и восстановления в новых условиях всего технологического процесса изготовления частей и деталей ракеты, следует иметь в виду, что ракета «А-4» не была доведена немцами до того уровня совершенства, который требуется от образца, находящегося на вооружении».
Председателем Государственной комиссии по летным испытаниям ракеты «Р-1» был назначен С.И. Ветошкин, техническим руководителем -СП. Королев. 9 октября 1948 г. отец прислал с полигона письмо и снимки с дарственными надписями Марии Николаевне с Григорием Михайловичем и мне: «Моим дорогим «старичкам», для меня всегда молодым и горячо любимым от Сергея. Сентябрь 1948 г.», «Моей дорогой дочурке Наталочке от папы. Сентябрь 1948 г.»