В начале 1952 г., через четыре с лишним года после фактического распада нашей семьи, мама объявила, что собирается выйти замуж за близкого друга моего отца, его соратника по ГИРД и РНИИ Евгения Сергеевича Щетинкова, который любил ее с начала тридцатых годов и потому не женился. Перед тем как сделать маме предложение, Евгений Сергеевич поговорил об этом с отцом, считая необходимым оповестить друга о своем намерении. Отец, в свою очередь, поддержал его в этом. Бабушки и дедушки одобрили мамино желание выйти замуж за Евгения Сергеевича, которого давно знали и считали интеллигентным, скромным и порядочным человеком. Я же категорически возражала. После развода родителей я была в принципе против замужества, заявив всем, что ненавижу мужчин и сама тоже никогда не выйду замуж. Потребовалось вмешательство обеих бабушек, которые убедили меня в несостоятельности моих доводов. 12 февраля 1952 г. Евгений Сергеевич и мама стали мужем и женой. Они купили
Письмо С.П. Королева
дочери в Москву. Капустин Яр,
9 апреля 1950 г.
двухкомнатную кооперативную квартиру у станции метро «Сокол», и летом 1952 г. мама, Евгений Сергеевич, мамины родители и я переехали туда.
Евгений Сергеевич обожал маму. Они прожили вместе 24 года до его смерти в 1976 г. от инфаркта. Взаимоотношения их были прекрасными, но мама даже рядом с ним так и не смогла забыть свою первую любовь.
В марте 1952 г. отец подал в партийную организацию ОКБ заявление с просьбой о приеме его кандидатом в члены партии. Это был непростой для него шаг. С одной стороны, он понимал, что много серьезных производственных вопросов можно и необходимо решать на партийном уровне, так что дальнейшее его пребывание вне партии будет мешать делу. С другой - опасался, что годы заключения могут показаться кому-то темным пятном его биографии и вызовут возражения против приема. Не мог он забыть и того, что до своего ареста уже состоял в рядах сочувствующих партии, откуда его исключили по надуманным причинам.
Рекомендации для вступления отцу дали давний друг и соратник Ю.А. Победоносцев, товарищи по работе И.М. Рябов и Д.И. Козлов. Все они характеризовали отца как человека, беззаветно любящего Родину и свою работу. Ю.А. Победоносцев написал так: «Будучи чрезвычайно твердым, упорным и настойчивым в отстаивании и проведении в жизнь своей линии, тов. Королев нередко встречал энергичный отпор и сопротивление. На этой почве у него иногда возникали конфликты с отдельными работниками и товарищами по работе. Однако т. Королев всегда оставался последовательным и принципиальным в намеченном им решении того или иного вопроса».
Опасения отца оказались не напрасными. Несмотря на сугубо положительные рекомендации и единогласное голосование «за» на партбюро и на
Наташа Королева.
Новый Афон, 1951 г.
Надпись С.П. Королева на обороте
С.П. Королев. Капустин Яр, 1951 г.
С.П. Королев.
Барвиха, август 1951 г. Фотография Н.И. Королевой
С.П. Королев с мамой Марией Николаевной.
Барвиха, август 1951 г. Фотография Н.И. Королевой
Сергей Павлович и Нина Ивановна Королевы.
Барвиха, август 1951 г. Фотография М.Н. Баланиной
партсобрании в ОКБ-1, среди членов парткома НИИ-88 нашлись такие, которые, услышав об аресте и годах заключения, выступили против. Свою позицию они мотивировали тем, что отец досрочно освобожден, но не реабилитирован. Потребовалось разъяснение директора института К.Н. Руднева, что вопрос согласован «в соответствующих инстанциях». В итоге, 28 марта 1952 г. отец был принят кандидатом в члены ВКП(б).
В июне 1952 г. я с золотой медалью окончила школу. Для меня вопроса: куда пойти учиться? - не существовало. Я с детства постоянно слышала рассказы мамы о работе в больнице и мечтала стать врачом, причем обязательно хирургом, как мама. Сколько себя помню, мы всегда со сверстниками играли в «больницу». Летом 1944 г. я сама оказалась на больничной койке в связи с операцией по поводу острого аппендицита, и это еще больше укрепило мое стремление идти в хирургию, несмотря на то, что мне было тогда всего девять лет. Потом, в школьные годы, я часто приходила к маме на работу и видела, как измученные болезнью люди при виде ее оживали, светлели, протягивали руки, чтобы прикоснуться к ней. Ее буквально боготворили и больные, и сотрудники. Меня это потрясало. Я гордилась мамой, читала книги о медиках. Решила твердо: буду врачом и обязательно хирургом. Мама же была категорически против: «Никогда, только через мой труп. Ты будешь, как я, всю жизнь работать на трех ставках, у тебя никогда не будет свободного времени, не будет покоя!» Она хотела, чтобы я стала химиком или биологом, даже водила меня к знакомым профессорам в МГУ. Но я не соглашалась, плакала и не знала, что делать. «Переступить через труп» мамы я, естественно, не могла, а избрать другую специальность не хотела, так как чувствовала, что медицина - мое призвание. На помощь, как всегда, пришли бабушки. Мама сдалась: «Иди, только потом не упрекай меня за то, что не отговорила». Я тут же поехала в Первый медицинский институт на Большой Пироговской и подала документы. 4 июля проводилось собеседование. Там один из членов приемной комиссии неожиданно спросил меня, есть ли у человека душа и что это такое. Я растерялась - что ответить? Выручил другой член комиссии: «Наверное, есть. У вас она сейчас уж точно ушла в пятки». Все рассмеялись, а я, собравшись с мыслями, стала объяснять суть этого понятия с научно-философской точки зрения. В итоге меня приняли на первый курс. Теперь-то я уж знаю точно: душа есть. Я верю в существование души. Душа - это внутренний мир и нравственный компас человека.