Мне же с моими товарищами по работе (инж. Глушко - ныне также арестован) за эти годы удалось провести многочисленные эксперименты и в конце 1937 г. осуществить впервые в технике небольшой ракетный самолет. В 1938 г. он был мною успешно испытан на земле с хорошими результатами. Этот самолет, все отчеты об испытаниях и проч. находятся и сейчас в НИИ № 3 НКОП в г. Москве, где я работал до своего ареста. Но ряд лет группа лиц из НИИ № 3 во главе с ныне техдиректором Костиковым упорно травила меня и мои работы, которые имеют совершенно исключительное оборонное значение. Всеми способами они старались меня убрать из НИИ № 3, прибегая к самым гнусным приемам, о которых я писать здесь не буду из-за недостатка места.
Они же (Костиков) ввели в заблуждение НКВД, и 27 июня с.г. меня арестовали, причислив к группе ранее арестованных в Ин-те лиц. Мне предъявили обвинение во вредительстве и участии в антисоветской организации. Я заявлял и заявляю, что никогда вредительством не занимался и ни в какой организации не состоял и ничего подобного и не подозревал. Несмотря на то, что я был арестован в момент достижения успеха в своей многолетней работе, следователи VII отдела Шестаков и Быков избиениями и издевательствами заставили меня подписать ложные показания на себя. Я 3 раза писал об этом Вам протест, то же Н.И. Ежову, но Суд, не разбирая дела по существу, осудил меня на 10 лет тюрьмы.
В результате: я осужден невинным, причем обвинен в преступлении по делу, которое является целью моей жизни и мною создано, как реализация идей нашего ученого К.Э. Циолковского. Я оторван от дела в период его успешного развития и работа стоит, т.к. арестован и Глушко. Этим нанесен ущерб СССР, т.к. указанные работы чрезвычайно важны и нужны. Прошу Вас пересмотреть мое дело, причем все расчеты и сведения могут быть мною доказаны.
1938 г. 29 октября С. Королев».
Ответа снова нет, а время безвозвратно уходит. Нельзя опускать руки, надо действовать. 10 ноября 1938 г. отец повторно обращается к председателю Верховного суда СССР.
«г. Москва. Председателю Верховного Суда СССР
От заключенного Новочеркасской тюрьмы НКВД
Королева Сергея Павловича. 1906 г. рожд.
ЗАЯВЛЕНИЕ
20 октября с.г. я обратился к Вам с заявлением с просьбой в порядке судебного надзора пересмотреть мое дело, т.к. 27 сентября с.г. я был осужден в г. Москве Военной Коллегией на 10 лет тюремного заключения неправильно, и в предъявляемых мне обвинениях ст. 58 п 7,11 и 8/17 я совершенно не виновен. В упомянутом заявлении я уже заявлял, что никакой вредительской деятельностью я никогда не занимался, ни в какой антисоветской вредительской организации я никогда не состоял и ни о чем подобном не знал. Там же я кратко излагал обстоятельства, при которых следователи VII отдела НКВД Шестаков и Быков путем избиений меня и издевательств заставили меня написать на себя вымышленные
Заявление С.П. Королева Верховному прокурору СССР.
Новочеркасская тюрьма, 29 октября 1938 г.
Заявление С.П. Королева Председателю Верховного суда СССР.
Новочеркасская тюрьма, 10 ноября 1938 г.
Письмо С.П. Королева жене в Москву из Новочеркасской тюрьмы. 16 ноября 1938 г.
ложные показания, от которых я отказался еще до суда, заявив обо всем этом Наркому Ежову (31/8 с.г.), прокурору Вышинскому (14/VIII и 31/VIII) и начальнику VII отдела НКВД (14/VIII). Однако все мои заявления, равно как и мое заявление на суде 27/IХ с.г. остались безрезультатны и я осужден на 10 лет тюрьмы, будучи совершенно невиновным. Никто (ни следователи, ни суд) не рассматривал моего дела по существу, да и никакого «дела» у меня и нет, а все составляют грубо извращенные факты и обстоятельства, в которых никто не хотел объективно разобраться. Поэтому я обратился к Вам с заявлением 20/Х, а в настоящем заявлении я к ранее изложенным обстоятельствам хочу добавить некоторые факты, могущие разъяснить мою невиновность. Так, в данных мною под давлением следствия показаниях написано: 1. Что я состоял в антисоветской организации и знал, что в ней состояли б. директор Ин-та Клейменов, техдиректор Лангемак и инж. Глушко и что Лангемак, якобы завербовавший меня, давал мне вредительские задания (о них я скажу ниже), которые я выполнял. Это все ложь, как я уже и говорил ранее, и я неоднократно просил дать мне очную ставку или хоть показать мне показания этих людей, но в этом мне отказали. Показания этих людей на меня (если они есть) или клевета или ложь.