Сын неоднократно в своих письмах ссылается на то, что основная жалоба написана им на имя товарища СТАЛИНА И.В. (в ЦК ВКП(б)), где он наиболее детально, со ссылкой на документы опровергает предъявленные ему обвинения.
Убедительная просьба направить заявление моего сына, КОРОЛЕВА С.П., от 6 февраля 1939г. Председателю Военной Коллегии Верхсуда Союза тов. Ульриху, т.к. я надеюсь, что доводы сына о его невиновности могут иметь значение при пересмотре дела.
Считаю нужным отметить, что мой сын является молодым советским специалистом (ему 32 года) и до ареста работал в Институте № 3 Оборонной Промышленности (быв. Реактивный Научн. Иссл. Институт).
Просьба ответить мне по вышеуказанному адресу.
15.VI.39 г. М. Баланина».
Отправляя это заявление, бабушка не знала, что отца уже нет в Новочеркасске. Но и в аппарате Верховного суда СССР не было известно, где в данный момент находится заключенный С.П. Королев. 25 июня 1939 г. В.В. Ульрих направил начальнику Новочеркасской тюрьмы извещение с грифом «секретно» об отмене приговора по делу отца с указанием под расписку объявить ему об этом. Но объявлять оказалось некому. Этап давно ушел, догонять его никто не собирался. И... письмо В.В. Ульриха вернулось в Москву.
Глава десятая
ЗОЛОТО КОЛЫМЫ (1939)
Прокуратура СССР 5 июля 1939 г. обратилась в 1-й спецотдел НКВД с просьбой выслать для изучения дело СП. Королева А сам он тем временем приближался к Тихому океану. 9 июля 1939 г. этап прибыл во Владивосток. Заключенных направили в лагерь «Омский». Он находился за городом, в пересыльной зоне ГУЛАГа на Второй речке, и представлял собой ряд деревянных бараков, обнесенных колючей проволокой. Далее путь отца лежал через Магадан на Колыму. В лагере пробыли пять дней - ждали другие эшелоны, чтобы заполнить большой корабль, ибо сухопутного сообщения между Владивостоком и Магаданом не существовало. По морю курсировали корабли Дальстроя - организации, созданной в 1931 г., которая с 1938 г. подчинялась НКВД. Корабли регулярно доставляли в бухту Нагаево заключенных и вольнонаемных, приехавших работать по контракту. В течение 1939 г. на Колыму завезли 70 492 человека, из них вольнонаемных «за счет вербовки» было всего 3654, остальные - заключенные. Среди последних ранее, в начале 1937 г., преобладали уголовники. Но уже к концу того же года и тем более в 1938-1939 гг. основной контингент Управления северо-восточных исправительно-трудовых лагерей состоял из «политических», то есть осужденных по 58-й статье за «контрреволюционную деятельность». Вот на одном из таких пароходов с названием «Дальстрой», совершавшем в 1939 г. свой четвертый рейс, 14 июля 1939 г. был отправлен в бухту Нагаево мой отец. Заключенные с вещами прошли подконвойной колонной от Второй речки до мыса Чуркин в заливе Золотой Рог - причала Дальстроя, где было пришвартовано судно. Этот пароход грузоподъемностью 8 тыс. тонн, называвшийся ранее «Алмело», был куплен Советским
Союзом весной 1935 г. в Амстердаме у Нидерландской королевской компании. По прибытии в октябре того же года в Нагаево он получил название «Ягода» - в честь наркома внутренних дел СССР в 1934-1936 гг. Г.Г. Ягоды, -а 11 мая 1937 г., после ареста последнего, переименован в «Дальстрой». Одновременно с ним у той же компании был приобретен пароход «Масуда» грузоподъемностью 7 тыс. тонн, который стал называться «Джурма», что в переводе с эвенского означает «солнечный путь». На этом судне примерно в то же время по тому же маршруту этапировали на Колыму бывшего комдива, впоследствии генерала армии, Героя Советского Союза А.В. Горбатова, который описал этот период в автобиографической книге «Годы и войны». По его воспоминаниям, в течение всего рейса заключенные находились в трюме, в отдельных отсеках. Время от времени их партиями выводили на палубу подышать свежим воздухом. В Японском море вплоть до пролива Лаперуза погода стояла хорошая, и море было спокойным. В Охотском море начался шторм, сопровождавшийся сильной качкой. Этот участок пути оказался для узников особенно
Пароход «Ягода» в бухте Нагаево. Зима 1937 г.
тяжелым, так как в трюме было очень душно, а на палубу их не выпускали, опасаясь, чтобы кого-нибудь не смыло волной. А.В. Горбатов пишет: «Все эти изнурительные семь суток плавания мы питалась сухим пайком, который доходил до нас в сильно урезанном виде, да получали немного кипятку. Многие не выдержали такого режима и заболели».