В деле Кудрявцева я видела его отчаянное, на нескольких листах, письмо секретарю ЦК ВКП(б) Сталину с издевательской резолюцией сотрудника НКВД: «Адресату не может быть передано, поскольку написано бывшим членом ВКП(б)», видела душераздирающие просьбы матери о пересмотре дела сына, распоряжение о наказании пятью сутками карцера «за хранение бычков в карманах». И после всего этого - настойчивые просьбы осужденного послать его на любую работу на благо социалистической Родины...
Титульный лист книги «В скафандре над планетой! Walk into space»,
подаренной С.П. Королевым Я.М. Терентьеву 11 августа 1965 г.
Еще одно дело - потомка Оболенских. Тоже 10 лет, и только за то, что из княжеского рода. А в протоколе вскрытия - переломы ребер, разрыв крупных сосудов грудной полости...
Я улетала из Магадана, полная впечатлений, чувств и размышлений по поводу увиденного и услышанного. Конечно, политзаключенные сыграли очень большую роль в освоении Колымы. Но можно ли сомневаться в том, что те же люди принесли бы гораздо больше пользы, если бы жили и трудились в нормальных человеческих условиях и работали по своей специальности.
Колыма закалила характер отца, но сколько он потерял здоровья, сил и времени! И то, что несмотря на все пережитое, он не утратил интереса к жизни и работе, не озлобился из-за несправедливости судьбы, говорит о его преданности своей стране и делу, которому он себя посвятил. Но вот золото не любил до конца жизни и не раз повторял: «Я ненавижу золото!» О колымском периоде отец старался не вспоминать - слишком тягостны были воспоминания. Все, что накопилось в душе за годы заключения, он излил маме и бабушке в ночь своего первого приезда в Москву из Казани в ноябре 1944 г. Изредка, при встречах с единомышленниками, отец мысленно возвращался к тем тяжелым временам. Такая встреча состоялась у него 11 августа 1965 г. с Я.М. Терентьевым, бывшим заместителем начальника Управления военных изобретений РККА, в тридцатые годы помогавшим работе ГИРД и РНИИ, а после ареста М.Н. Тухачевского также репрессированным.
Несколькими месяцами ранее отец прислал Терентьеву письмо.
«3.11.64.
Дорогой Яков Матвеевич!
Примите привет и наилучшие пожелания к празднику от Вашего, когда-то молодого, а теперь уже старого товарища по работе, от С.П. Королева.
Ваш адрес мне передали и я рад Вас приветствовать.
Как идет Ваша жизнь? Напишите. Я бываю иногда в Ленинграде, так, может, и свидимся? А ведь, наверное, было бы интересно.
Мой адрес: Москва, Главный почтамт, п/я № 651, мне (лично).
Крепко жму Вашу руку.
С уважением С. Королев».
Невольным свидетелем волнующей встречи оказалась медсестра чукотской районной больницы А.Н. Шарыпова, гостившая в то время у Терентьевых. Она вспоминала, как однажды в доме Терентьевых в поселке Ульяновка Ленинградской области раздался звонок. Яков Матвеевич открыл дверь и бросился в объятия вошедшему. Им был отец, который «удрал» с какого-то совещания, выкроив время для встречи. Мужчины обнялись со слезами на глазах, ощупывая друг друга, будто желая убедиться, что это не сон - не виделись ведь почти тридцать лет... За ужином потекли рассказы о том, как прошли эти годы. Яков Матвеевич вспоминал Чукотку, куда был выслан после ареста, отец - Бутырскую тюрьму и свою одиночную камеру, где было сыро, бегали крысы и где он, чтобы не ослабеть, занимался гимнастикой, а чтобы не отупеть, не сойти с ума, вспоминал вслух прочитанное, «ходил» в кино, «путешествовал». Затем он поведал о колымском лагере, где «золотишко добывал», болел цингой, чуть не умер от истощения и где его спасла женщина - лагерный врач, к которой он сохранил огромную благодарность.
На вопрос жены Терентьева, какой внутренней силой он пережил несправедливость, отец ответил: «Надеждой, что правда восторжествует, что случилось недоразумение и нужно не падать духом, а держаться». На прощанье отец подарил Я.М. Терентьеву глобус Луны, модель первого искусственного спутника Земли и книгу «В скафандре - над планетой», вышедшую в 1965 г. в Издательстве АПН, с надписью: «Дорогому Якову Матвеевичу Терентьеву на добрую память о незабываемых годах совместной работы на заре отечественной космонавтики. 11 августа 1965 г. Академик С Королев». В свою очередь Яков Матвеевич возвратил ему фотографию, на которой оба они сняты в августе 1933 г. во время подготовки запуска первой ракеты на Нахабинском полигоне, подписанную отцом: «Многоуважаемому Якову Матвеевичу на память об историческом дне 17.08.1933 года». Отец очень обрадовался дорогому для него подарку - ведь эту фотографию вместе с другими у него изъяли